Великолепная квартира-пентхаус, расположенная в эксклюзивном жилом районе. Из этой двухэтажной квартиры-пентхауса на 40-ом этаже открываются захватывающие виды на как город в дневное, так и в ночное время. Квартира с двумя спальнями и двумя ванными комнатами, бильярдом, террасой, бассейном и лифтом. На нижнем этаже находится прихожая, которая ведет в просторную гостиную и столовую с потолками высотой 5 м. Через окна, высотой от пола до потолка, комнаты наполняются светом. Кроме того, на этом этаже расположена кухня/ комната для завтрака и комната-суит для гостей со смежной ванной. Из гостиной имеется прямой выход на террасы в форме буквы «L», отделанный деревянным настилом из тика. Верхний этаж занимает вторая просторная гостиная, которая используется в настоящий момент как домашний кинотеатр. Из этой комнаты есть выход на дополнительную большую террасу. Главная спальня с гардеробной и смежной ванной комнатой также находится на этом этаже. Благодаря открытой планировке из всех комнат квартиры открываются великолепные виды. Отделка квартиры выполнена по самым высоким стандартам, включая кухню и ванные комнаты. Весь пентхаус оборудован кондиционерами. Полы облицованы мрамором. В стоимость квартиры входят 4 кладовые и место на подземной парковке на 3 автомобиля и 2 мотоцикла. Сама квартира находится в одном из лучших жилых комплексов с круглосуточной охраной и превосходными коммунальными услугами, включающими бассейн с террасами, два теннисных корта и полностью оборудованный спортивный зал. Жильцы могут пользоваться услугами консьержа.
Для тебя противоестественно демонстрировать собственную немощность, впрочем, как и выставлять напоказ свою беспомощность, в особенности тому, кто тебе наиболее близок и невероятно желаем. Вы можете воскликнуть, что это не правильно, что не должно быть так, ведь, как правило, слабость скрывается перед недругами или прямыми противниками в то время, как с родными и близкими мы имеем привычку откровенно и совершенно необдуманно раскрывать свои чувства, делясь как страхами, так и переживаниями. Совершенно не думая ни о чем, что могло бы стать пресс-стеной и оградить от подобного, вольного поведения. Что же, это ваше суждение и ваша жизненная позиция, приходящаяся вразрез с позицией девушки, пригревшейся на уютном и мягком кожаном сидении крайслера, пристально наблюдавшей за приборной панелью автомобиля. Смотря, как красная и острая скоростная стрелка то резко взмывает, будто спеша куда-то, вверх, то, напротив, мучительно медленно, нехотя опускается вниз. Главное – стараясь не думать о том, что именно испытывает сидящий за рулем водитель, так ловко и легко управляющийся с ним, облаченным в крокодиловую кожу, что буквально несколько минут назад завладел абсолютно чужим автомобилем, припаркованным поблизости с той грудой металлолома, которой можно было смело назвать останки прекрасного классического американского шевроле, павшего жертвой невероятной глупости, к слову, по совместительству так же свидетельствовавшей чужой невменяемости. Он молчал – к чему слова? Даже не пытался настроиться на любимую радиостанцию – зачем? Девушка так же не испытывала никакого желания касаться приемника, хоть это и могло нарушить повисшую в салоне тишину, но явно не разрядить напряжение, возникшее в то мгновение, когда тихий и деликатный стук заставил Ворону обернуться и встретится с пронизывающими и проницательными глазами Диалло. Его можно было ощутить каждой клеточкой своего тела, оно пробуждало одно единственное желание – поскорее погрузиться в горячую ванну и скрести его со своей бледной кожи жесткой и колючей вехоткой, до самого победного конца, покуда кожа в действительности не приобретет болезненно-красный оттенок. Нет, музыка была не тем вариантом, что мог бы помочь привести в порядок мысли, как ему, так и ей, особенно та, плохая музыка, имеющая свойство портить и без того гадкое состояние. Что у него на уме – неизвестно, ты можешь говорить только за себя, но ты молчишь даже перед самой собой, понимая, что все и без того выглядит из рук вон как плохо. Он молчит, но это не значит, что сохраняет спокойствие, он смотрит, но это не значит, что не осуждает. Должна ли она оправдываться перед ним, когда они, ко всему прочему, не имеют друг перед другом никаких обязательств? Они просто живут бок о бок, иногда наслаждаясь бархатом кожи и мягкостью губ, ни больше, ни меньше. Но сказать о том, что между ними нет ничего, значит не сказать ничего, что могло бы их связывать между собой. Стало быть – кто они друг другу? Никто. Все и ничего. Поверьте, и такое бывает, но мало когда заканчивается хорошо. Он - для нее, он должен быть рядом, а все остальное не имеет абсолютно никакого значения. Он приводит подруг, она тактично старается не обращать внимания на крики и стоны бурных, в большинстве ночных представлений на другом конце пентхауса, на мелодичное хихиканье за стенкой и посторонний запах мерзких и порой далеко не изысканных духов. Ни слова против, но это не значит, что Рэйвен прельщал подобный расклад, в особенности перед тем, как исчезнуть из его жизни на целый месяц, показавшийся самой девушке целой вечностью. Ей не нравилось, но ее устраивал подобный тип взаимоотношений. Не больше чем друзья, но и не друзья вовсе. Остальное не так важно, если убедить себя, что не важно. Когда они практически прибыли, Ванда уже пребывала в легкой полудреме. Но стоило почувствовать мягкое прикосновение пальцев Диалло к своей щеке, как ей пришлось вздрогнуть и вновь напрячься, все еще пытаясь отделаться от параноидального чувства опасности. Но пожалеть, что приоткрыла глаза и встретилась с безумным взглядом Деверелла, от которого по телу пробежали предательские мурашки. Взяв себя в руки и запахнув его плащ, что юноша накинул сразу же, как только ей пришлось покинуть теплый салон незнакомца, девушка осторожно спустила обнаженные ноги и встала ими на бетонный пол. Холодный и неприятный для чувствительной кожи, но Ванда не была из тех капризных девушек, что тут же начали причитать, намекая на то, что ее спутник мог бы любезно донести ее на руках прямиком до самых дверей. Напротив, выпрямившись в спине и смахнув длинные черные волосы в сторону, перекидывая их через своего тонкое плечо, девушка неспешно последовала по уже привычной дороге, даже не желая оборачиваться. Пусть думает, что хочет, но разыгрывать размазню, даже если ей сейчас тяжело делать каждый шаг, Ворона не собиралась. Слишком много чести для Диалло, видеть ее слабость. Не в этот раз. Квартира встретила ее теплом и уютом, обращать же внимание на радушные слова Уничтожения брюнетка не собиралась. Сняв с себя его плащ, девушка бросила его на тумбу в прихожей и двинулась дальше, продолжая придерживать грязное снизу покрывало, по направлению к ванной комнате. Сейчас - только ванна. Прикрыв за собой дверь, Ванда открыла воду, горячее чем обычно, опустилась на колени, оперлась руками о края и принялась наблюдать за тем, как она постепенно наполняет белоснежную ванну, отпуская в воздух пары теплого воздуха. Слыша в отдалении безумно знакомую мелодию, но даже не пытаясь определить ее происхождение. Не сейчас.
«я, видишь ли, рычу, когда доволен, и виляю хвостом, когда злюсь.» (с)
Этот двор, млечный, едва слышно дышит глухими мыслями. Ты, стараясь не оступиться, идешь по сколотому бордюру обратно, на улицу, прикрываясь рукой от ветра, что бы огонек не погас, пока прикуриваешь сигарету. Стоит тишина — и удивляешься тому, что вокруг ни души, ни света. Ветер гонит по мерзлому разбитому асфальту скомканную газету. Она, шелестя и подпрыгивая, несется так быстро и радостно, что ты поневоле смеешься и протягиваешь руку. И неожиданно листок, ложится тебе в ладонь и рассыпается в пепел. Смоляные, длинные волосы начинают бить по щекам, словно плетями. От порыва ветра на голове давно уже образовался творческий беспорядок, что не сколько даже не заботило. Сделав крепкий тяг сигареты, ощущается ненавязчивый запах корицы и еще чего-то тяжелого, острого, что мешает сделать новый вдох и проглотить. Такое не проглотишь, верно. Хочется встать над какой-нибудь могилой и засунуть два пальца в рот. Наверное, так выглядит замершая плоть, когда идешь по рядам с замороженным мясом, пахнет чем-то тошнотворным и немного сладким одновременно. Пахнет так сегодняшний день. Холодный, дымный, покрытый инеем. Совершенно не нужный. Огромные небоскребы масштабного мегаполиса беззастенчиво дырявят небо. Где-то внизу, среди маленьких тесных улиц движется никогда нескончаемый поток машин. Стоящий по среди улицы молодой человек с острыми чертами лица и в одном свитере, серьезно смотрит в даль выкуривая сигарету за сигаретой. Его антрацитовые глаза выражают жестокость, решительность, и хаос. Прислушиваясь. Совсем не обращая внимания на холод, который пробирал до самых костей. «Всего один вопрос. Как, стоя на краю, пойти дальше?» Ты практически не видел ничего перед собой в этот момент. Ванда давно ушла в дом, и наверняка пользуется данным тобою временем, что бы побыть одному в зудящий холод. Очень сложно и невозможно скорпиону поставить себя на место. Еще сложнее это можно было сделать для Деверелл. Не всякий раз мог справиться со своим дьявольским характером. В данный момент он запросто мог и убить девушку, при малейшем лишнем слове. Ты достаточно перенял оснований для того, что бы съехать с катушек и дойти до преступления. Сейчас, ей искренне сочувствовал. Так хотелось подарить ей всю свою нежность и ласку, всю свою заботу и…любовь. Показать другой мир, где нет места лжи и пустым иллюзиям. Но… проклятое «но», спутало всю гроздь мыслей, решительности и наградило несбыточными иллюзиями и ложью тебя самого. Словно после ночного кошмара. Резко распахнул глаза, дернувшись, теряя с характерным шипением сигарету из пальцев. Невольно, куклой качнулся вперед, смело двинувшись в сторону подъезда, миновав засыпающую консьержку. Ее старенькая шляпка от частых и выразительных кивков головой падала на пол. А этот мужчина рядом, в безвкусном костюме и аккуратно причёсанными черными усами, по твоему мнению, никогда не улыбался, словно мимику стерли из употребления. Диалло, внимательно следил за героями, словно видел подобную сцену впервые и как по команде, в тот час потянул уголками губ, улыбнувшись ему неприятным оскалом, скрываясь тенью из помещения за дверью лифта. Эти люди словно скрывали за своей спиной другую жизнь, которая существовала вне рамок твоего понимания. Легкая суета за спиной переключила мысль на мысль, отвлекая на какое-то время от душевных терзаний. Рядом, в лифте, так же была знакомая девушка, рассматривая с удивлением твой черный свитер, заливая пунцовым цветом щеки. Промелькнув мимо, как и все предыдущие, осталась лишь видением, незаметно выпорхнув на каком-то этаже. Молодой человек усмехнулся ее росту. Удивительно! А ведь эта мадам казалась намного ниже. Она тогда едва доставала макушкой до плеча. Отщелкивая тяжелым, громким маятником по кафелю, в мертвой тишине родного коридора, поскреб ключом в дверном замке, обнаружив, что та не заперта и прикрыта. Диалло всегда ходил громко и величественно не боясь предупредить всех о своем приближении. Первый вдох домашнего уюта и тепла молчаливых стен, срывая с легких тяжелые цепи. Недалеко взгляд цепляется за твой плащ, почему-то многозначительно улыбнувшись, явно вырисовывая себе картину обстановки, что царила тут минут пятнадцать назад. Стягивая гриндера, оставшись босиком, прижался острыми лопатками к двери, стреляя в сторону уборной. «Ванда..» Девушка - как афродизиак, зазывала своим присутствием прижаться хотя бы к косяку, и ради одного взгляда забыть про это инцидент. Вместо этого тихого, уютного продолжения, Диалло ворвался к ней ветром, закрыв глаза на все последствия. Тяжелое дыхание и возбужденные, потемневшие глаза не предвещали ничего хорошего. «Ты здесь, тебе легче?» Наркотиком, все былое спокойствие было сорвано с затворника. - Сколько стоит? – без криков, четко спросил парень, выгибая правую бровь в ожидании ответа. В прочем, отвечать было и не нужно. Слушать Диалло собирался только то, что хотел услышать он, а не она. Таким образом, спорить, оправдываться перед парнем было просто бесполезно. Пренебрежительно поджатые губы, стальные блики глаз, наморщенный носик и высоко поднятый подбородок говорил о настоящем эгоизме и высокомерии аристократа. Грацией черной кошки преодолел расстояние, дефилируя по направлению своей любимой девочки, остановившись на расстоянии метра от ее тела у ванной. Зависнув неживой куклой по среди уборной, наклоняя голову, длинные, смоляные волосы завесили налитые бездной глаза. Ты, неожиданно резко схватил свою девочку за тонкое запястье, услышав щелчок зубов, разворачивая к себе лицом. Грозясь, тот час вырвать кисть ее руки из плоти, сломать ее нежные, любимые руки на множество осколков. Впился острыми ногтями прямо под поджилки, выковыривая тепло, на которое она только способна. Но ничего не чувствовал, кроме пульса. Пелена на какое то время застилала глаза, чего без пяти минут боялся. Приподняв ее подбородок, сжимая тонкие пальцы на скулах, впился в теплые, плотно сжатые губки страстным поцелуем, настойчиво раздвигая языком, вылизывая гланды с особой животной страстью. Не отпускать, ни за что на свете. После оглушительной волны, терзая губы девушки, отпустил запястье, прижимая за талию к своему напряженному телу. - Ты нужна мне…Без остатка. За поцелуем, в такой ситуации ожидался какой либо подвох с твоей стороны, но его не будет. « Хочу, до потери пульса, до первого обжигающего горло ненавистного вздоха, до последнего стона.»
Отправлено: 12.01.11 19:29. Заголовок: Анабиоз. Не только о..
Анабиоз. Не только одно лишь прикосновение подрагивающих тонких рук к холодному граниту, за которым постепенно наполнялась, более чем просто теплой водой, большая круглая ванна, вызвало это глубокое погружение в себя. Причиной его, скорее, стало осознание абсолютной безопасности той среды, в которой она находиться на данный момент. Условия, что сейчас окружали ее были намного лучше тех, что еще полчаса назад можно смело было называть уличными, а посему просто мерзкими для самовосстановления. Здесь же, среди этой разнообразной и невероятно дорогой утвари, в окружении света, исходящего от одной только подсветки над самой ванной, она могла позволить себе не просто замедлиться, но и остановиться, чтобы хоть немного восстановить не только физическую сторону своей силы, но и иную, паранормальную. Хотя для самой Вороны, как и для большинства подобных ей, последняя была частью собственной физиологии и не являлась чем-либо необычным, скорее естественным. Такие между собой называют друг друга одаренными, в то время как для людей существует иное, намного грубое определение, которым они и привыкли пользоваться, завидев поблизости его представителя – мутанты. Для них – это отклонение от нормы, но неизвестно, кто именно представляет собой эту норму – те, чье ДНК подверглось изменению в процессе изменения, благодаря каким-либо факторам, внутренним или внешним, или же эволюции, что являет собой необратимость и неизбежность, или те, кто изначально были представителями одной сплоченной и уже устоявшейся расы, не имеющей каких-либо способностей, что они так же слепо окрестили отклонениями. Никто из них – ученых, экономистов, политиков и просто обычных людей не думал, что они сами могут представлять собой нечто, что лишено силы, а стало быть – дефектных особей, среди абсолютно нормальных, развитых, других. Но это не ее война, она лишь – продукт соития человека и дьявольского отродья. Рожденная естественным путем и им же заполучившая свое эго. От человека, как и от демона, в жилах – по пятьдесят процентов. И неясно, какая из них окажется наиболее сильнее и устойчивее к изменениям. Но судя по всему, в этой битве человек начинает сдавать и это вполне нормально, обычно, но нежелательно. Последним ей хотелось бы стать тем, чем является Тригон – его сжирает желание повелевать, убивать, умертвлять. И он, не скрывая своих целей, хочет, чтобы его дочь подчинилась ему и его воле, встала на его сторону и помогла вершить правосудие. Принести то, что ввергает его в экстаз лучше всего того, что мог бы заполучить демон в целях получения удовольствия – конец света, когда вокруг кроме руин лишь адская лава и дикий пляс его торжествующих огненных слуг. Он будет красть, срывать, забирать, пока она не признает его. Пойдет на все, чтобы захватить разум, созданный им. Силу, подаренную им. Душу, получившую право жить благодаря ему. Она нужна ему среди шестерых его детей – смертных грехов, седьмой и последней в его персональной коллекции. И он не остановиться. Вот это и есть – ее война. И она намного отличается от той, что ведут жители земли. Даже тем, что проходит в параллелях Междумирья, где хозяин – ее отец, способен творить и конструировать свой собственный мир. Ад повышенной комфортности. Продолжая размеренно и едва ли слышно дышать, сосредоточенная на самой себе, она не сразу услышала, как хлопнула входная дверь, впуская хозяина апартаментов в свои владения. Разум, ровным счетом, как и тело, оказались настолько расслаблены, что не желали совершать какие-либо движения, пытаясь за короткий промежуток времени, находясь в состоянии покоя, вобрать в себя как можно больше сил, ведь резерв был давно уже исчерпан. Ванда уже не сдерживала покрывало, оно свободно лежало на ее тонких плечах, грозясь в любую минуту соскользнуть с нежной и бледноватой кожи, обнажив не только хрупкое тело, напряженно выгнувшуюся вперед спину и тонкую талию, но и татуировку на пояснице. Большую черную ворону. Все остальное не так важно и вполне обычно. Для нее, для него, для вас. Но это, все же, было не для него, поэтому голос, олицетворивший собой сигнал о вторжении, заставил ее пробудиться и раскрыть голубые глаза, но не обернуться – только пронаблюдать за тем, как вода постепенно подбирается к самым краям ванны. Еще немного, три-четыре сантиметра. Но ее уже волновала не вода, которую целесообразнее было бы выключить, а содержание фразы, с которой Диалло самоуверенно вошел в уборную. «Сколько стоит?» - пускай и в шутку, но он позволил себе такие мысли, чем попал точно в яблочко. Ее никогда не интересовали деньги – ни те, которые она могла бы считать своими, ни те, которыми распоряжался юноша, создавая для себя, как и для нее, комфортные условия для проживания, не требуя ничего взамен. Он мог позволить себе практически все, дело оставалось только за фантазией. Однако судя по тому количеству девушек, которых он каждый раз водил по коридору, мимо ее комнаты, прямиком в свои покои, все же были неравнодушные и падкие до него особы. Приравнивать ее к тем, что ночь через ночь посещали его спальню отнюдь не для интеллектуальных баталий и мозгового штурма. Он их покупал - своей силой, состоятельностью, красотой и молодостью, и прекрасно был в этом осведомлен, но ему это нравилось. Ее же нельзя было купить всем этим, хотя сдерживаться перед его обаянием было невероятно сложно, оно делало собеседников Диалло беспомощными. Она не столь падка. А может, напротив, еще сильнее, чем все предыдущие его особы. Но силу воли до конца не утратила. А она была уже на пределе. «Какой же ты!...» - Не продается, - сухо ответила Ворона и, бесшумно выдохнув, хотела было попросить Диалло удалиться, как ощутила грубое и болезненно обжигающее прикосновение к своему запястью и только хищно щелкнула зубами, когда была повернута лицом к своему новому мучителю. Ткань соскользнула вниз, облизнув ее спину, бедра и длинные ноги, за которыми и упала на холодный гранит. По телу пробежали мурашки – снова этот взгляд, он действительно смог напугать ее тогда, еще в машине и теперь, он вновь рядом, в опасной близости, но закрывать глаза перед лицом своего новоявленного и вероятно минутного страха, девушка не собиралась. Как и не собирался сдаваться Диалло, что безо всяких церемоний прильнул к прохладным бледно-розовым губам, но не в поцелуе, а в настоящей пытке, надавливая тонкими пальцами на нежную, бархатную кожу скул лица, казалось на миг побледневшего. Упершись ладонями в грудь юноши, Ванда отступила на шаг от ванны, увлеченная поцелуем и теми ощущениями, что нахлынули на нее с головой, благодаря постепенно просыпающейся эмпатии. Но позволить себе слабость и сдать перед разумом, твердившим, что он сейчас потешается и играет, прежде оскорбив и унизив по статусу, опустив куда-то на уровень плинтуса, а то и ниже, Ворона не могла. Вместо этого, обхватив Ди за плечи, она обернулась вместе с ним, мгновенно поменявшись местами. А когда его пыл постепенно угас и стих, когда он прижал ее к себе, не настолько сильно, чтобы исчезла вероятность вырваться из его рук, Ванда с силой оттолкнула его от себя – прямиком на ванну так, что юноша просто-напросто упал и погрузился головой под воду. Собирая за собой падающие с полок над ней различные бутыльки, коробочки и прочие средства гигиены, как личной, так и не очень. И хотя воды в ней было уже больше допустимого, согласно знаменитому закону Архимеда, после падения юноши, вода буквально вырвалась на свободу, заливая отполированный гранитовый пол. Девушка же не стала дожидаться того, с какой грацией и рассерженным шипением испод воды вынырнет Деверелл и поспешила прочь, по пути схватив с вешалки махровый белый халат, слыша как за ней, словно вдогонку, что-то летит, разбивая в дребезги остальные, целые полки. Захлопнув дверь в свою комнату, девушка оперлась об нее спиной и перевела дух, между тем скользнув пальцами по своим влажным губам, смакуя дерзкий поцелуй. Не сказать, чтобы он ей не понравился, даже напротив, но явное пренебрежение ею, все же, сыграло свою роль. Он был не из тех, с кем можно было спокойно сесть и что-либо обсудить. Если Диалло фанатично одержим, то он имеет особенность слышать только себя и единственное, на что надеялась девушка, так на то, что он остынет и успокоиться. Единственное же, чего она от себя никоим образом не ожидала, так это толчка. Удар о ванну получился весьма крепким, и оставалось только гадать – все ли с ним в порядке. Но выходить и вновь попадаться на глаза одержимому, девушке не хотелось. Завязав пояс халата потуже, Ворона двинулась вглубь темной комнаты, приближаясь к комоду, даже не включая свет. За окном уже давно светила луна и этого бледного света было достаточно для того, чтобы, выдвинув одну из ящиков, начать поиски одежды, а именно – белья и ночнушки. Пожалуй, лучше она сегодня обойдется без ужина.
Отправлено: 22.01.11 16:49. Заголовок: Безумно, бы даже ска..
Безумно, бы даже сказать адски, болела шея, словно ее проткнули насквозь заточенные колья. Руки окольцованы холодным металлом, что врезается в кожу, крохотными полосками ожогов от воды повышенной температуры, рассекая запястья. Желание осмотреться берет над собой верх и ты, немного опускаешь голову вниз, только вот одна неприятная особенность мешает делать это легко – саднящая непонятной болью шея. Брюнет не сразу понял, где он находится, напряженно вглядываясь из под лобья в мерцающее перекрестье бледных ламп уборной под потолком, мокрые волосы сползли на лицо, капая на выступающие ключицы, мягкие губы. В грешном доме из ватных стен и мусорных личностей. Поза, от которой сводило мышцы в судороги, болит душа, кровоточит сознание. Вспышки гнева, как удары мокрой плетки. Бдсмные ночи. Сон -сплошной бэд трип. От недосыпа потряхивает. Из-за пришедшего удара яркие лампы тускло похлопывают мерцанием. В этом болоте недосказанности и красно-черном сне. А сны не бывают идеальными. Они состоят из длинных насекомых, которые кусают за голову и разлагающейся плоти. Миллионы вздувшихся липких на солнце трупов лопаются и источают прекрасное амбре. В нити натянутых зубных нервов вонзаются длинные иголки… Семь литров крови в человеческом теле. Тысяча сорок четыре тысячи ударов сердца в день. С садистским удовольствием следил, как вода окрашивается в бледно разовый цвет, разбавляя палитру резкими толчками из крана, шелковым полотном заливая весь кафельный пол. Впустив руку в волосы и провел по всей длине, оставив спутанную черную прядь волос, намотанную на кисть. Вдох жирного воздуха этой мерзости сегодняшнего дня, сжимая длинными, тонкими пальцами горячие бордюры ванной как можно крепче. Чувствуешь, как спешит очередная волна за края на пол, и невозмутимо проходит сквозь пальцы, тягучим сиропом времени. Липкая влажность помещения, слияние негативных чувств. Вода, пропитавшись зарядом неконтролируемой ярости юноши, превращается в чистый яд. Дай мне коснуться самого дальнего уголка, дай мне проникнуть в тебя своим существом. Забраться в твое тело и медленно сожрать его изнутри. Наслаждаться твоими внутренними органами, такими горячими, полными острой крови. Я выпью эту кровь без остатка! Она такая горячая, и будет такая ядовитая. Тебе хорошо, а как хорошо мне сейчас, ты даже и представить себе не можешь. - Гребаная сука! – Скользко прошипел ласковый и нежный, после чего случился истерический заразный смех, запрокидывая голову, стегая по спине смоляными волосами. В душу собеседников в таких ситуациях не редко закрадывается что-то каменное и не дает пошевелиться. Любит ли он еще? Взгляд шоколадно-кремовых глаз скользит по периметру уборной, сползая из ванны на мокрый пол, возле помутневшего, запотевшего зеркала. Глаза были жирно подведены подводкой, а ресницы были просто неимоверно длинными и густыми из-за туши. Водостойкость и практично. Что такую маску и «кипятком» не сотрешь. Никогда никто не понимал, зачем ты красишься. Не признавал этого. Может, подчеркнуть свою злобу и ненависть ко всему миру, выделяя их на фоне фарфорового лица. В которых нет ничего, кроме черноты. Ничего. Неприкрытый огонь похоти, чтобы не делал. Разве что ресницы пытаются укрыть его от посторонних глаз. Секс в каждом движении, в каждом повороте головы, в каждом слове. Вглядываешься в свое фарфоровое, кукольное лицо, ощупывая каждый сантиметр кончиками пальцев с заметно теплеющими глазами, и, будто бы узнав, солнечно улыбаешься. Улыбаешься, черт тебя подери. Так же, как и пять лет назад. – Ты же знаешь – Произнес опаляющим полушепотом, одними губами, с мурлыкающими нотками в голосе, тут же по-кукольному склоняя голову к левому плечу.– Что я люблю тебя. - Это все его тело, его оболочка, пропитанная ядом до кончиков волос. Естественно когда то надо отвлекаться от повседневности, каким-то разнообразием. Дышать по-другому. Когда в воздухе смешиваются запахи сирени, старых озер и чьих-то терпких духов. Порой память не сотрешь, даже если очень хорошо ударишься, напьешься, а наркотики и подавно. В голове что-то щелкнуло и моментально поворачиваешь голову, до боли в механизмах шеи, хватаясь за мобильный телефон девушки. Тот час, быстро перелистывая непрочитанное сообщение от одного неизвестного критина, губки злобно поджались, после чего ты ветром дефилировал в гостиную, выдерживая долгую и напряженную тишину под глухой щелчок маятника. Всегда выигрывал любую партию. Это скучно, и поэтому в большинстве случаев не любил играть в азартные настольные игры. Даже эта азартная игра будет за тобой, никак иначе. В плаще, который мирно лежал на диване, находились сигареты и зажигалка. Подобная реакция показалась подозрительно спокойной. Обычно в таком возрасте парни часто устраивают дикие скандалы, причиной которым является ревность, как и в этом случае, казалось бы. Но здесь, по всей видимости, дело заключалось совсем в другом. И это пугало. Юноша вытянул из карманов сигарету, моментально зажимая теплыми губами, прикуривая. Это первое, что сейчас жизненно необходимо. Глубокий тяг, и выдох крепкого горьковатого дыма столбом в потолок. Приятно кружится голова. Ощущая, как легкие наполняются плотной ватой. Руки шпарит после ванных процедур, что подарила эта девчонка. Пытался в очередной раз перестроить цепочку веских аргументов, зажимая губами фильтр вновь, пытаясь не закашляться от переполняющего твои легкие дыма. Он сейчас выглядел слишком отстраненным и не заинтересованным, выстроив секундный барьер. Ему было уже все равно. - Закрывая глаза, каждый раз. Перелистывая номер телефона в мобильном, на минуту останавливаясь. В мыслях..с кем ты, где ты. Все ли у тебя хорошо. Иногда, я как и раньше хочу позвонить тебе ночью, услышать приятный голос. Даже приехать. Не придти в пустую комнату, где иногда могу тебя застать. Я так скучал, действительно, по-настоящему. Этих моментов так мало в нашей жизни, сравнимо с коротким мимолетным отпуском. Но все же. – Смахивая пепел пальчиком, на секунду задумавшись, проглатывая сказанные шепотом слова. Тут слишком огромные стены для тебя одного, чтобы мог наслаждаться этой засыпающей пустотой из-за дня в день, распространяющейся по всему пентхаусу. Кто-то когда то сказал, что ревность- это крепость отношений. Ревность – это же боязнь потерять? Неужели в "правильной" любви нет этого. Ранее находившийся телефон в руке, рассыпался на мелкие кусочки. Было понятно, что все, на что опирался все это время, оказалось пустыми иллюзиями. Ударился о банальность, за что можно поблагодарить. Тот путь, который строился все это время, треснул вместе с душой, в которую просочились разочарованность и опустошенность. Не нужно ничего. Но зачем тогда все это? Диалло резко затушил недокуренную сигарету. В этот момент вернулась жестокость и бесконечная уверенность в себе. Он как будто просто поиграл в это незатейливое приключение, после чего решил, что такая игрушка, как Ванда, ему больше не нужна. Вот и выявился победитель. Она не скажет того, чего так ждет. Неторопливо приблизился к двери, разрушая препятствие перед собой в ничто, легким «снежным» дуновением, растаяв в ногах. Если это конец, то пора знать, было ли начало. Внимательно посмотрев антрацитовыми глазами на девушку, довольно неожиданно и быстро оказался прямо в сантиметре от ее губ, разрывая ее ночную рубашку на две части, По-собственнически оглядывая любимое тело. - Ты моя, ничья больше. Любимая – Вся одежда Диалло, как и часть волос были пропитаны ядом, и если его не отравит, то ей хорошо прожжет нежную кожу. Кто говорил, что любовь причиняет боль? Брюнет довольно грубо провел тыльной стороной ладони по ее щеке, прикусывая зубами ключицы. Руки нежно, обжигающе, легли на плечи, зафиксировав безвольное тело девушки к стене с глухим стуком. Он целовал жестко, кусал губы до крови. Его злость, смешанная с обидой, заставляли ощутить эту безысходность. Это не была страсть. Это было страшное желание причинить боль. Боль, которую в сознательном состоянии он бы никогда не причинил. Одной рукой Диалло с силой впился в бедро, желая оставить там следы, вызывая ее дрожь. С каждой секундой поцелуй становился все более болезненным. Ненависть и ревность облизывали разум, настолько затуманив, что не отдавал себе отчета в том, что делал. Вжав девушку всем своим телом в стену, он сильнее впился пальцами в тонкую кожу бедра, закидывая ножку на себя, затем другую. – Никуда ты от меня не денешься, сладкая, любимая девочка – прохрипел в самые губы.
Тонкие бледные пальцы нервно перебирали аккуратно сложенное белье, преимущественно касаясь темных тканей. Однако они остановились на девственно белом, дрожащим движением вслед за короткой ночнушкой доставая черное нижнее белье. Задумчиво оглядев при этом бюстгальтер, девушка незамедлительно вернула его на место и распахнула халат, позволяя ему соскользнуть с хрупких плечей – совсем, как пиджаку в том автомобиле, на насмешливых глазах у самого Диалло. Коротко усмехнувшись этой мысли, Ванда обернулась спиной к настенному зеркалу, располагающемуся над комодом, и принялась задумчиво и весьма неспешно облачаться в нагих объятиях тусклого лунного света. Постыдные губы все еще пылали, храня на себе и в себе грубый, настойчивый поцелуй – ласку, заставившую ее ощутить страх от близости с родным и, одновременно, незнакомым ей человеком. Всегда уверенный в верности своих действий, азартный до ужаса и не раз обжигался, ценящий настоящих, дышащий полной грудью, каждый раз заполняя легкие клубящимся никотиновым дымом, даже не думая о том, насколько вредна эта обыденная для наших дней, практически повседневная привычка. Радующийся иногда совсем по детски, что здесь и в эту ночь – он не один. Но эта радость, вкупе с той ревностью, которую она ощутила в момент их встречи, породила поступок, о котором ранее брюнетка даже не позволяла себе думать. Не позаботившись о том, чтобы молодого аристократа не погубило ее собственное активно развитое чувство самосохранения. Пожалуй, это – сильнейшее, что может быть в теле живого организма, а именно – желание находится в полнейшей безопасности для дальнейшего своего существования. Но разве он сам ожидал другого исхода? Она всегда противилась его обаянию, которое имело весьма навязчивый и противоестественный характер, часто проигрывая ему в мелочах, но тем ни менее выигрывая в чем-то намного большем, о чем Диалло даже не задумывался. И сегодня единственное, чего она испугалась больше всего, так это возможности проиграть в той войне, от которой всегда удавалось сбежать. Войне глаза в глаза, лицом к лицу, сердце к сердцу. Губы в губы. Она была без сил, но все равно не рассчитала ни силу, ни последствия нанесенного удара. Интересно, насколько сильно его голова приложилась о ванну? И рассекла ли она ему голову до терпкой крови? От одной мысли об этом по телу, наконец нашедшему уют, пускай и в подобного рода невероятно тонкой одежде, пробежали мурашки. Опустившись на корточки, девушка собрала в свои руки лежащий махровый халат и, поднявшись, обернулась к зеркалу, укладывая его на полку, тяжело поднимая свой взгляд на зеркало и за какое-то единое мгновение, ловя невероятной силы отвращение по отношению к самой себе. Ладони мягко толкнули полку вперед, заставляя ее с тихим звуком въехать в комод, но оторвать взгляд от изучения своего собственного отражения она не могла. Длинные, слегка взъерошенные, но невероятно прямые волосы струились по плечам и груди вниз – туда, где зеркало уже не имело власти. Болезненно-бледная кожа и заметно выделяющиеся потемневшей вокруг кожей полу прикрытые усталые глаза, при лунном свете излучающие едва уловимый серебристый цвет, но откровенно выделяющие прожилки красных пятен у самых краешков зрачков. Вновь отвращение, Ванда опустила голову и тяжело выдохнула. Необходимо было успокоиться и выкинуть из головы те мысли, от которых она невольно начинала взволнованно и озабоченно облизывать нижнюю губу, между тем слегка прикусывая. Но избавиться от них было невозможно, так как они с каждой секундой становились слишком навязчивыми. «Нужно лечь. И уснуть. Это должно, обязано отвлечь. Главное – не думать, как бы не…». Ее напряженный взгляд сменился, став более спокойным, однако все спокойствие сошло на нет, когда Ротч вновь подняла глаза на зеркало, в отражении которого увидела то, от чего позвоночник сковал поспешно бегущий вдоль него ледяной холодок. В зеркальном отражении Ворона увидела самому себя, и это было бы вполне естественное явление, если бы на нее злобно не уставились бы две пары темно-красных глаз, едва наливающиеся инородным, хищным светом. В ту же секунду кулак девушки вонзился в идеально-ровную поверхность, раскалывая ее на множество осколков, малая часть которых впились в ее ладонь. Тихо прошипев, стиснув зубы, Ванда медленно прижала окровавленную руку к своей груди, пачкая алым белоснежную ночнушку и отступая на шаг назад. Сдавая перед теперь уже десятком отражений – оставшихся в рамке осколков, тех, что остались на ровной поверхности комода и тех, что рассыпались по полу. Безумно странное ощущение, когда ты прекрасно осознаешь, что взгляд, впившийся в тебя, принадлежит тебе, но одновременно не является частью тебя. Оцепенев, она была не в силах отвернуться к ним спиной отчасти потому, что врагам ни в коем случае нельзя подставлять спину. А для нее самым главным и опасным противником была она сама. Но и здесь брюнетка допустила ошибку, совсем позабыв о том, что в этой квартире она находится далеко не одна. Он подступил так тихо, что девушка успела только обернуться, буквально встречаясь с губами Деверелла. Проницательный взгляд впился в нарушившего тишину парнишку, после чего резко исчез, поворачиваясь следом за Вороной, но намного позже, чем это сделала она. Настойчивые пальцы брюнета впились в легкую ткань, подкрепляя свои действия, тихим звуком разрывающейся ткани, совершенно бесстыдно оглядывая ее тело, трижды за сегодняшний день оставшееся без должного прикрытия. - Не стоит, - прошептала она, вглядываясь в его глаза с заметным сожалением и нежностью, желая, чтобы он успокоился и отгородил себя от опрометчивого поступка, о котором, вполне вероятно, в итоге мог бы пожалеть. - Господи, ты безумец… Его прикосновение, что должно было принести ей тепло, причинило резкую боль, срывая с губ болезненный стон. Все еще влажная ладонь хранила частички яда, который при контакте незамедлительно начал прожигать ее бледную кожу. Следующая боль отозвалась в прикусанной ключице, затем в другой, его острые пальцы впились в плечи, доставляя невыносимую боль и заставляя ее тело сотрясаться с непривычки. Она так давно не чувствовала боли, что и вовсе отвыкла от нее. Но это не означало, что она перестала ее чувствовать. - Тише... тише... мне же больно... Упершись спиной в холодную стену, Ванда скользнула рукой по поверхности комода, задевая стоящую на краю вазу, которая незамедлительно рухнула на пол, поблизости от его левой ноги, но не доставляя при этом какого-либо дискомфорта мучителю, занявшемуся разомкнутыми болезненным стоном губами. Слюну во рту вскоре разбавил вкус солоноватой крови с ее растерзанных уст, которой теперь они оба могли насладиться. Яд же опалил следом внутреннюю сторону бедер, стоило Девереллу закинуть на свои ее длинные ноги – ткань промокшей до нитки одежды прекрасно впитала в себя все то, что должно было достаться ей по заслуге. Но несмотря на всю боль и жжение, Ванда обвила его шею одной рукой, другую же завела за его голову, пальцами скользнув меж черных прядей, ладонью касаясь затылка. Обмакивая пальцы в горячей густой крови. Его крови. Обида, злость, ревность порождали агрессию, которой был охвачен юноша, причиняя муки, и все, что она могла сейчас, так это терпеть, дрожа в его руках.
Отправлено: 04.02.11 19:17. Заголовок: Кукловод с цепями вм..
Кукловод с цепями вместо ниток – тысячи и тысячи хороводов масок вертятся вокруг. Ледяным дыханием рисует сальто на стекле нездешний холод, осыпая хрустальным снегом подоконник. Помнишь, когда это все началось? Может много веков назад, а может вчера, или завтра. Ты же давно перестал вести счет этому смешному времени, которое и существует лишь для того, что бы песку в стеклянных колбах не становилось слишком скучно, летая в собственном безумии. У Диалло огромное множество Его, слой за слоем. Он себя боготворит. Он себя ненавидит. Взносит на трон и тут же разбивается как хрусталь. Пятьдесят голов, либо семь, причём вместо одной отрубленной вырастают три. Может даже больше. И настоящий ли этот самый последний из них, или просто самый ничтожный из всех, а настоящего Диалло просто не существует? Личностей становится все больше, когда ты в образе. А в образе находится регулярно, что уловить потухающий уголек в глазах практически не представляется возможным. Всегда был эпатажным, дерзким или неожиданно скромным и воспитанным? Слишком много, или слишком мало, большой калейдоскоп. Случайно не помнишь, когда этот красивый спектакль стал клоунадой? Можно наплевать на это все, и жить, как жили раньше, так как было всегда. Подстраиваться под твой новый образ, неожиданно расшибаясь вдребезги, споткнувшись о мельчайшую деталь, которому побоишься предать значения. 'Если ты стал Лордом, привыкни что бокала нужно касаться, лишь тремя пальцами'. Внимательный взгляд, заставляющий сердце биться все быстрее и быстрее, снова разжигал это кострище внутри, не давая забыть о ней хоть на секунду и думать о чем-то другом. Сейчас это было похоже на сиреневый шёлк. Когда черные ветки старых клёнов цеплялись за шёлк, но он не рвался - наверное, он и так был прозрачным. Медленно, с напором, будто бы сопротивляясь шквальному ураганному ветру, разрывал тонкими, ледяными пальцами нежную кожу бедер оставляя за собой красные полосы животной страсти. Молчание, сплетённое из дыхания, шутливое рычание, деланно-пафосный испуг и искустно-согревающая нежность - неважно, ведь всё решилось в эти мгновения. Ладонь горячая, а у тебя всегда ледяные руки. Всегда. И пахнущие сигаретами. Шумное дыхание. Как у коня. Тяжелое, мощное, возбужденное, упираясь окрепшим членом в живот. Ноги слабеют, а холодные руки наоборот лихорадочно гуляют по всему телу. Тепло в паху становится тугим, скручивая мозги. Она хватает тебя за загривок и жар опаляет мокрую спину, по которой спускаются мурашки. Лижешь ее мягкие, сладкие губы мокрым языком как щенок, черт возьми. Сначала нижнюю. Затем верхнюю, не в силах утолить жажду. Мокро, все стекает по подбородку. Затем под челюстью, переметнувшись к пышной груди, тут же схватив сосок крепкими зубами. Глаза черные, ядерные. Тихонько оттягиваешь его, готовый разорвать Ванду на куски. С клоканьем в гортани, гоняя тяжелый воздух в легких до боли. Обвел сосок по кругу холодным металлом в языке. Не в силах сглотнуть. Захлебываясь. Продолжая улыбаться как безумец, стянув пропитанную ядом черную водолазку себе под ноги. Осталось только перешагнуть. Цепляешься за единственную опору рядом, заваливая стройное тело на кровать под себя, успев отсрочить столкновение с полом по счастливой случайности. Вытягивая вперед руки, навис сверху, подув на шею добиваясь стона. Бесконечного, громкого, сладкого. Огнедышащий дракон. Прикасаться. Чувствовать. Опаляя дыханием, спустился к подтянутому животику, касаясь мягкими губами нежной кожи втягивая в себя, оставляя красные засосы. Дыхание уже совсем вышло из под контроля, становясь, то глубоким, то поверхностным. Кожа полыхает огнем. Выдохнул пьянящим, хриплым голосом, но блеск в глазах был не тот что прежде. Что это, опять очередная игра в стиле Диалло? Головой может ударился? Да какого черта тут вообще происходит. Да, она хороша. Но в последнее время ход игры поменялся. Утратились те чувства и ощущение. Это ведь страсть от злобы за удар? Прошел месяц. Целый месяц. Он убеждал себя в обратном, но видимо перекормил себя же сказками. Захотелось чего-то новенького. И это выходило за рамки образа Вороны. Диалло просто от неё отвык, чувствуя вкус только своего огня. Нужен сильный противник. Именно противник, с сильным характером. А потом уже девушка, в одном лице. Не плохо для первого раза! Но не думал, что скоро окажешься в моей постели. Рано или поздно в ней все оказываются! - Собирайся, уходи. - Прошипел парень, слезая с девушки, подхватив с пола свою мокрую водолазку. Он не хотел объяснять это решение. Не знал чего хочет вообще в данный момент. Диалло с ней поиграл в любовь, только и всего. А это было любовью? Страсть. Желание друг другу скрасить одиночество. Взаимопомощь близостью и лаской. Маленькая жалость, по дружбе. Да, она сексуальная девушка. Но не его. И вторгаться дальше, зная вывод, лишив ее сейчас самого дорогого просто ошибка. - Я испорчу тебе всю жизнь. Тебе лучше уйти, пока ты не пожалела. - поднявшись на ноги, мужчина вышел из её комнаты, выключая воду в ванной, нейтрализовав в ней яд. Весь пол залит, весь пол с соседями внизу. Скоро не дай бог прибегут жаловаться. Прихватив сигарету, прикуривая по дороге, брюнет открыл входную дверь девушке и скрылся на балконе, упираясь локтями о перила. После того, как девушка исчезла из квартиры, ушел и юноша проветрить свою голову, переодевшись.
Отправлено: 07.02.11 07:06. Заголовок: Если его устраивал т..
Если его устраивал тот самообман, который выстроился спустя мгновение после того, как он настойчиво прижал ее к кровати против ее воли, пытаясь через считанные секунды доказать, что весь совершенный за этот вечер путь всего-навсего поток очередной фальши, то это - абсолютно его выбор. Слова, никак не связывающиеся с действиями, говорили о том, что юноша еще слишком молод и горяч, амбициозен, чтобы видеть в этом нечто большее, помимо просто физической близости и удовольствия, торжества плоти. В такие моменты даже самый холодный разум способен дать сбой и то, что произошло с Диалло, по всей видимости, и есть тот самый случай, когда ты уже не можешь различить чувства от простых примитивных желаний. Ему было плевать на ее мнение, его не остановил даже тот толчок, отправивший его в переполненную горячей водой ванну, разве это не является одним из основных показателей того невыносимого эгоизма, которым обладал аристократ? Именно, аристократ - роскошное и избалованное дитя, не видящее ничего дальше своего собственного носа. Не сдержавшееся при первом отказе и желающее во что бы то ни стало отомстить обидчику. Прекрасно зная, что в силу своего истощения, он попросту не сможет ответить, хотя в тот момент, когда он только прижал ее к стене, попутно опаляя различные участки кожи своими практически смертельными прикосновениями, полудемон все-таки приготовилась к последнему удару, черпая свои силы из самых сокровенных резервов, поддерживая свой вполне вероятный хищный порыв чувством терпкой и особо ощутимой ее нутром крови, ставшей тревожным сигналом и основанием для отсутствия какой-либо пощады. Один расчетливый удар. Он мог бы с легкостью рассечь его череп, потому как обижая ее, юноша создавал ей причины для ненависти. Девушка не любила, когда ее трогают грязные руки, а учитывая, что Деструкшион был буквально помешан на утолении собственной страсти различными малознакомыми девушками, его действительно можно было считать по-настоящему грязным. Сколько теперь ни пытайся заглушить горечь случившегося, сегодня ночью это вряд ли получится сделать. Время сделало ее слишком взрослой для него. Слишком сильной, чтобы считаться с каким-то мальчишкой, у которого - семь пятниц на неделе. Она никогда не думала о том, чтобы остепениться, хотя в этой реальности уже была одна из ее альтернативных сущностей, у которой даже в одно время появился ребенок, если верить слухам. Случайные связи она не могла себе позволить по одной простой причине - ей чересчур важны чувства с которыми до нее касаются и с которыми на нее смотрят. И если помимо животного желания в этом ничего не было, то и говорить было не о чем. Если тебе нужна игрушка - она покупается. Но если тебе нужна любовь - заслужи ее. Оставшись в кровати одна, брюнетка задумчиво окинула взглядом окровавленную руку. Их кровь, вопреки ее желаниям, так или иначе уже смешалась и если Диалло это все равно ни о чем бы не могло сказать, то для нее это значило даже слишком много. Он пытался связать их с помощью чего-то примитивного, но она связала их чем-то большим, чем просто прелюдией к сексу. Отчего становилось только тревожней за текущее состояние Деверелла. Он будет злиться. День за днем, осознавая, что не был в силах разобраться в собственных чувствах. Что не довел начатое до конца, пускай оно могло ее морально переломить, словно тростинку. Он будет думать об этом и это станет чем-то незабываемым, конечным в их совместной жизни. Если не положит начало спустя долгие годы, когда он наконец созреет и поймет, насколько сильно он был не прав. Облизнув свои пальцы, смакуя солоноватый вкус продукта совместной борьбы, если ее можно было назвать подобным словом, Ванда приподнялась, чувствуя, как горит ее кожа - от поцелуев, ожогов и ласк. Но она не чувствовала себя отверженной, напротив, она чувствовала, что победила в этом противостоянии и чем бы себя сейчас не тешил Диалло, пытаясь в мыслях оправдать свои поступки, это ни на йоту не изменит ее мнения. Это не она не готова, это он не готов и выразил свою неготовность попыткой исподтишка воспользоваться слабостями своей гостьи. Омерзительно осознавать, что ей пришлось бы причинить ему большую боль. Но он сам отсрочил срок их возможного столкновения, кто знает, насколько именно. Ты слишком искусственный, внешне кукольный и совсем ненастоящий. Слишком высокомерный для того, чтобы иметь кого-то рядом, ценить, оберегать и защищать. Такому самому необходима защита и в первую очередь от самого же себя. Иначе змея начнет себя жрать. С хвоста. Больше не купиться на смазливую красоту, граничащую с женской нежностью. Собираться. Уходить. Ей не составило никакого труда одеться, но брать с собой те вещи, которые являлись по большей мере его собственностью, его подарками, его волей и отягощать себе дальнейшее существование мыслью, что она теплиться в одной из тех вещиц, которую когда-то преподнес, девушка не хотела. Пусть все остается здесь, оно в любом случае пригодиться, ведь неизвестно, сколько еще девушек легкого поведения он приведет в свою спальню, помимо тех, за которыми имела возможность наблюдать лично. А то, что принадлежало ей с самого начала, брать не было смысла только потому, что ей некуда было идти. Они настолько привыкли быть рядом друг с другом, что Ванда даже не думала о том, что ей все же придется рано или поздно его покинуть. Кажется, теперь пора было задуматься. Тяжело двигаться, когда твоя кожа обожжена, а тело ломит от невероятной усталости. Ты готова вырубиться при любом удобном случае и уже чувствуешь, что плевать где и какие после этого последуют последствия. Ты уходишь слишком тяжело, потому что он исчерпал все твои силы этим порывом, оборвав его жизнь в самом зародыше. Тебе холодно и ты кутаешься в черное пальто, накидывая на голову капюшон, но уже не соображая куда теперь можно отправиться. Только бы не сдаваться. Но сдаешься, едва достигаешь желанной цели - побыть в одиночестве исключительно ради самовосстановления.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 13
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме