Авало́н, Авалло́н (англ. Avalon, лат. Insula Avallonis) – Для многих миф и легенда, а для Морганы Ле Фей истина и реальность. Это остров, окруженный глубоким озером, близ Гластонбери, и одного из его аббатств, где испокон веков монахи видели прелестных жителей народа Фейри, обитателей острова Авалона, древнего, как сама история.
Авалон – это символ скрытого от людских глаз рая, где Время останавливается или идет вперед, как того захочет его повелительница, фея Моргана, фата Моргана. Владычица Озерная, ставшая ею после смерти своей тетушки Вивиан, принявшая на себя этот груз ответственности и тяжелого бремени. Авалон расположен в потустороннем мире, куда невозможно попасть без должного разрешения от повелительницы острова, лишь по крайней случайности вы можете его посетить, а выйдя оттуда, вы случайно можете обнаружить, что все, кого Вы знали - умерли от старости, а мир нестерпимо изменился.
Флора и Фауна.
Авалон считается поистине райским местом: всегда цветущие сады, наполняющие воздух сладким ароматом фруктов и цветов. Особо здесь ценятся волшебные яблоки, о свойствах которых говорят, что они могут наделить того, кто их съел бессмертием, или же иллюзией бессмертия. Именно поэтому предполагается, что Моргана в связи с этим упокоила тело Артура в хрустальном гробу, в одном из гротов, дав ему вкусить плода сочных яблок. Также эти яблоки могут исцелить раны, но так это или нет, никто не может вам сказать точно. Здесь обитают самые разнообразные животные, которые казались вымершими уже много веков назад. Сад Морганы поражает разнообразием, благодаря тому, что на Авалоне идеальный климат для любых растений, Ле Фей может позволить себе выращивать абсолютно любое растение, вот почему она является непревзойденным зельеваром.
О народе "Фейри".
Утверждается, что на Авалоне испокон веков живут люди из народа фейри. Христиане считали их демонами, эльфами и прочей нечестью, и это было правдой. Фейри - это те же феи, только не в привычном понимании. Они невысоки ростом, но обладают волшебной силой. Моргана Ле Фей является потомком этого славного и древнего народа.
"— Но в жилах моей матери текла древняя кровь, — объяснила Игрейна, — равно как и в Вивиане. Думаю, ее отец был из народа фэйри. Горлойс неуютно поежился. — И ты даже не знаешь, кто был ее отец: правы были римляне, покончив с этим народом! Вооруженного воина я не боюсь — его можно зарубить; зато боюсь подземного народца с их заколдованными кругами и с их угощением, что налагает чары на сто лет, и с их эльфийскими кремневыми стрелами, что летят из тьмы и бьют без промаха, так что даже исповедаться не успеешь, и душа твоя идет прямиком в ад… Дьявол создал их на погибель христианам, и, думается мне, убивать их — труд, угодный в глазах Господа! Игрейна подумала о целительных травах и снадобьях, которыми женщины народа фэйри оделяли даже своих завоевателей, о ядовитых стрелах, с помощью которых добывают дичь, которую иначе никак не возьмешь; о собственной своей матери из рода фэйри и о неведомом отце Вивианы".
Именно благодаря магии фейри Авалон защищен настолько, что на него невозможно попасть. В связи с этим можно сказать несколько слов о безопасности Авалона:
Авалон с одной стороны окружен огромным озером, а с другой стороны у него находится древние развалины аббатства Гластонбери, которые сейчас пришли в полную негодность. Авалон - это остров туманов. Они стелются плотным покрывалом вокруг острова, закрывая обзор на метр. Только истинная наследница Авалона, Верховная Жрица Матери в состоянии разогнать эти туманы и пройти на Авалон. Всем прочим ход туда заказан. И это не прихоть Морганы, это древняя магия народа Фэйри, охранявших свой покой от внешнего вмешательства, и пытающихся сохранить свой мир от пагубного влияния. Но разумеется, здесь не обошлось и без влияния самой Морганы. Созданные ею существа, которые по своей силе и крепости не уступают Thing, и именно они являются незримыми охранниками внешних границ Авалона. Также Авалон защищен сразу несколькими слоями защитных барьеров, созданных Морганой на основе несколько источников. 1. Вода - озеро и есть самый первый защитный слой. В случае нападения, воды в озере поднимаются вверх, и их невозможно контролировать, их толщина достигает толщины шестиэтажного дома. 2. Воздух - они же туманы. Ни один путник не может попасть на Авалон просто так, он должен либо иметь приглашение самой Морганы, либо особый портал, которых сейчас не существует. Пожалуй, это и есть самый надежный защитный барьер. Не попадая на остров, вы выходите к Гластонберри, а в туманах вас просто могут утащить Фейри в свои подземные царства. 3. Огонь - последнее и самое редкое. Если каким-то чудом, образом, и ещё непостижимым образом кто-то добрался до острова Авалон - не до замка, что расположен на подвешенной в воздухе горе, а до острова, то его может встретить огненная стена, поднимающаяся до самых небес. Спасибо Аду за это!
Жители Авалона.
Помимо самой Морганы, обитающей тут не так часто, как раньше, Авалон населяют не только Фэйри, но и жрицы вместе с жрецами. На Авалоне возведен храм Великой Матери, которой поклоняются и до сих пор. Многие из живущих здесь девушек ровесницы Морганы, но стоит им выйти за пределы Авалона, как тела их превратятся в прах и развеятся по ветру. Жрицы являются и служанками, и помощницами Морганы. Они знаю замок и его окрестности от и до, справляются со всеми обязанностями. Мужчины-жрецы , как и девушки выполняют всю сложную работу. В общем, и целом - это вассалы Морганы, её преданные по гроб рабы, которые не могут предать свою Верховную Жрицу. Стоит отметить, что многие из них держат обет безмолвия по нескольку лет, но он снимается, как только приходит время. Тогда устраивается ритуальная женитьба, когда девушка и парень не зная друг друга возлегают друг с другом на свежей оленьей шкуре, выпивая чарку зелья, смешаного с кровью оленя.
Замок.
"Авалон был чрезвычайно богат, так что другого такого богатого города никогда не было и построено. Стены его были сложены из какого-то особого камня, двери в них были из слоновой кости, жилища щедро разукрашены изумрудами, топазами, гиацинтами и другими драгоценными камнями, а крыши на домах были золотые! В Авалоне процветала волшебная медицина". Стоит ли говорить о том, что отчасти это является правдой, кроме разве что золотых крыш и драгоценных камней, ибо это слишком вычурное и непрактично. Крыши покрыты достаточно крепким материалом, чтобы выдержать и солнце, и дожди, и ветры. Замок расположен на подвешенной в воздухе горе, поэтому доступ к нему значительно ограничен. Для того, чтобы попасть внутрь, следует дождаться, когда будет опущен мост, по которому и можно подняться наверх, хотя путь и будет долог. Но вообще, мост - это иллюзия. Он всегда опущен, но есть одно но - ров вокруг замка заполнен жидкостью, при попадании в которую вы полностью сгораете, своего рода кислота. Вход в замок охраняют все те же существа, что и внизу на острове. А также установлен особый защитный слой, проходя через который чужак вызывает сигнализацию, после которой появляются рыцари, наподобие того, который был когда-то создан Морганой. Но замок и окружающие его сады и природа в целом - почти идеальны. С высоты замка на 70-80 км можно наблюдать невообразимую красоту, которой не существует по ту сторону Авалона.
Отправлено: 26.06.12 11:03. Заголовок: /Ад/ Лили редко обр..
/Ад/
Лили редко обращала внимания на чьи-либо слова, привыкнув пропускать их мимо ушей, как грубости, колкости или нежности. Для неё все было одно, она так долго существовала в этом мире, что память стерла тот момент, когда Лилс перестала быть ребенком. Было забавно на самом деле наблюдать, как Блэкхарт пытается ей угрожать, или стращать. Все-таки Лили не была смазливой девочкой, несмотря на милую мордашку и хрупкую фигурку, ей почти столько же лет, сколько и ему, и у неё достаточно и опыта, и мудрости, а главное – сил, чтобы в случае чего взбрыкнуть. Но зачем оно ей надо? Лили просто устала от того, что все пытаются ей управлять, навязываю свою волю, затыкая её и пытаясь превратить в послушную игрушку, мол, либо ты так это делаешь, либо пошла вон. Да, хорошо, она дотерпит до поры, до времени, но потом же пойдет, и навсегда. Другое дело захотят ли её оставить, или нет. В любом случае, выводы будут делаться сразу и неукоснительно. Именно поэтому Лили даже не удосужилась ответить на реплики Блэкхарта, равнодушно пожимая плечами, и беря его за руку. Лилс просто знала, что демону будет неловко в обществе великой ведьмы, но даже не пыталась язвить на эту тему, не потому что боялась, что гнев Владыки обрушится на её маленькую головку, а потому что опасалась, что просто повеситься сама от подобного. Слишком много для неё одной. Указатель привел их не на сам Авалон, а к подножию огромной горы и озера, раскинувшегося на несколько километров вперед. В Англии, а находились они именно там в данный момент территориально, утро выдалось почти такое же, как обычно – пасмурное, мрачное. Небо было затянуто тяжелыми серыми облаками, плавно переходящими в чернильные тучи. То тут, то там постепенно сверкала огненная молния, отдаваясь в ушах звоном грома, по озеру стелился туман, серым плотным пухом укрывая воду, что была, как зеркало – черна и холодна, и черные деревья, плотно примыкающие к темным водам. Лили убрала крылья, отодвигаясь от Блэкхарта, и делая шаг вперед, поближе к озеру, пристально вглядываясь вдаль. - Теперь все, что нам остается – это только ждать. Другого выхода у нас нет, туда не пробраться, каким бы сильным ты ни был, - Лили расправила платье, и уселась прямо на голую землю, подобрав под себя ноги, и меланхолично играясь с водой, которую заставляла подняться и опуститься, пуская по ней чернильные тени, и периодически протягивая в них руку, чтобы достать что-то новенькое и интересное. – Она на самом деле не любит гостей. Я это помню ещё с детства. Когда много времени проводила в гостях у Трэнтонов, они в какой-то момент почти заменили мне семью. Но потом один из членов совершил непростительную ошибку, а потом ещё один, и ещё… - Лили сама не понимала, зачем об этом рассказывала, но слова сами лились собой, она даже не была уверена, что Блэк её слушает. – А Моргана была лучшей подругой Алонии, иногда даже больше того, прикрывая демонессу, Мори жила подолгу в замке, пока там не было Люция, или даже когда он был, очень редко, и ухаживала за домом, воспитывала Десмонда. Она всегда мечтала о детях, я видела это по её глазам. Откуда я знаю, что она притворялась Алонией? Она сама мне об этом как-то рассказала, уже спустя много веков, вовремя очередного собрания у Кандры, - Лили хмыкнула. Вот так просто говорить о сильных мира сего, как будто ты ежедневно пьешь с ними чай, или виски, и в этом нет ничего такого. Да, они демоны, но с кем не бывает-то? Маршалл было все равно, кто её слышит. Она просто не могла молчать, чувствуя, как нервный озноб с силой бьет её. Все-таки оказаться у одной из самых сильнейших ведьм на Авалоне, где её сила выше той, которую она когда-либо видела, было немного страшно, потому что Моргана могла не принять их, и просто выгнать. И тогда её ребенку придется воспитываться в Аду, в прямом смысле. - Я что-то вижу, - Лили прищурилась, облегчено вздохнув. Навстречу Блэку и ей выплывала огромная белоснежная ладья, с сильно задранным носом к верху, с необычными рунами темно-фиолетового цвета. Управлял ладьей жрец Авалона, в темно-синем хитоне, и в черной мантии с капюшоном. - Ты вызывала Верховную Жрицу, темная госпожа? - Да, мне нужна её помощь. - Она уже ждет тебя. И твоего спутника. Ваше Величество, - жрец склонился в глубоком поклоне, пропуская странную пару на ладью, и тут же отталкиваясь от берега длинным белым шестом. Они плыли в полном молчании, Лили не знала, сколько может длиться подобная озерная прогулка, и поэтому улеглась на дно ладьи, на мягкие оленьи шкуры, Жрец тут же аккуратно укрыл демонессу теплым покрывалом, как того требовал закон гостеприимства Морганы. Госпожа дала ему четкие указания: встретить их так, чтобы все было в порядке. Ни один охранник, ни одно волшебное или живое существо не встретилось им по пути, Авалон казался абсолютно беззащитным, спокойным местом. Это был Эдем для Ада. Вряд ли кто-то всерьез здесь задумывался о добре и зле, просто думали о жизни, о её течении. Под мерное покачивание ладьи, Лили не заметила, как сон сморил её. Она могла не спать вовсе, но привычка осталась, ей нравилось это тягучее состояние, когда ты медленно погружаешься в блаженную дрему, где никто и ничто тебя не тревожит, где тебе тепло, уютно, хорошо и спокойно. Вот оно истинное наслаждение. Спустя пару часов длительного путешествия по красотам Авалона, Лили и Блэкхарт оказались у подножия подвисшей в воздухе огромной скалы, с которой срывался шумящий водопад, вздымая тонну брызг, но не попадая на путников. - Будьте аккуратны, вода зачарована, как и замок, - жрец подал сигнал, и воины, созданные Морганой, призванные ею из потусторонних миров, затрубили в рог, призывая призрачный мост явиться гостям. На той стороне моста, сложив руки перед собой в замок, чуть вздернув подбородок, уже ожидала хозяйка. Её темно-фиолетовое, цвета красной полночи, платье развевалось на резком ветру, царившем на вершине Авалона, и ещё больше усиливающимся на самой верхушке замка. Мори редко предупреждала гостей о том, что замок охраняется более, чем достойно. Любая рука, рискнувшая поднять на неё оружие, будет немедленно отсечена воздухом. Правительница Авалона, искусный маг-элементалист, зачаровавший даже природу под свою собственную охрану. И не стоит об этом знать тем, кто стремится сюда прийти. - Если честно, я боюсь, - пробормотала Лили, двигаясь вперед, и нервно вздыхая. Она обернулась к Блэку, который стоял с каменным выражением лица, впрочем, как и всегда. И Лилс впервые за долгое время почувствовала себя лишней.
Отправлено: 29.06.12 23:47. Заголовок: Не то чтобы предстоя..
Не то чтобы предстоящая встреча с Морганой сильно заботила Блекхарта, да нет, не особенно. Да, между ними вечно были натянутые, как чертова, струна, отношения, но это вовсе не значило, что он не имел права явиться на Авалон как к себе домой. Демон стоял с невозмутимым, каменным лицом, не обращая никакого внимания на Лили. Говоря честно, она уже даже начала его немножко раздражать своей чрезмерной самоуверенностью, которая так и бросалась в глаза. Демон посмотрел куда-то в даль, он знал, что именно оттуда их придут встречать. В Лондоне было привычно пасмурно, дождливо и промозгло, чернильные облака низко нависали над головой, грозя вот-вот разразиться дождем. - Да кого интересует, что она там любит, холодно и колко бросил Брюнет, устраиваясь в кресле, которое сам себе и вызвал, в руках было вино, которое заменяло ему чуть ли не воду. Устроившись в кресле, Блекхарт нехотя слушал Лили, в большей степени потому, что слушать ему вообщем-то было больше нечего, а она все равно вещала про свою несчастную судьбу. - О, да. все так же равнодушно и холодно усмехнулся Блекхарт - Десмонд, самодовольный мальчонка. Знаешь, вы с ним похожи, Блек рассмеялся, тихо и на самом деле серьезно - Оба считаете себя сильными, опытными, знающими этот мир. И оба брошены теми, в ком нуждались. Да только ты уже отпустила свою мамочку, а вот Дес все еще гоняется за ней. Блек выбросил бокал с вином, поднимаясь с места. Его нисколько не трогала судьба этих двоих. Ему было плевать и на Десмонда, и даже в какой-то степени на Лили. Она была слишком самодостаточной, чтобы ей был кто-то нужен, и сейчас, он это понял. Она не проникалась бедами других, утопая лишь в своих собственных. Наверное, это качество передалось брюнетке от самого Блека. Он не думал о других, заботясь лишь о себе. И это отталкивало его от нее. - Вы оба - два меленьких эгоистика, которые беспокоятся лишь о себе. Я могу даже уважать вас за это, только не собираюсь. Не удивительно, что его тянет к тебе, но ты в лучших традициях выбираешь тех, кто предпочитает мучить тебя. Это семейная черта. он пожал плечами, холодно на нее смотря, а в конце чуть улыбнулся, но улыбка была не доброй, а какой-то ядовито оскорбительной. Казалось, что тот Блек, который спас ее совсем не давно в Аду, был вовсе не этим Блеком, который стоял перед ней. Он был зол, озлоблен, он сжигал ее чуть ли не ненавистным взглядом. Почему-то именно тут, именно сейчас он понял, что не уверен в том, что хочет быть с ней хоть в каком-либо родстве. Ему не нужны были родственники, которые могли всадить ему в спину нож, которые могли подставить и предать или продать его. - Всегда мечтала о детях, говоришь?.. Когда к ним вышли, отступать уже было поздно, он задумчиво окинул взглядом Лили. Ему ничего не стоило помочь ей, ему ничего не стоило спасти ее. Он даже не приложил к этому каких-то излишних усилий. Ступив на ладью, Блек уселся по удобнее, готовясь к длительной прогулке. Он знал, что время на Авалоне течет несколько по иному, то, что кажется вечностью, может длиться всего секунду, в этом был весь ужас и прелесть этого места, можно было заблудиться во времени, хотя на самом деле, время тут текло не слишком по другому, так казалось только тем, кто был не привычен к этим местам. Демон закрыл глаза, он слушал плеск воды, пение птиц, шелест травы, перед его глазами стоял лес, которые они проплывали, он чувствовал все, что тут происходило и знал, что ничто в этом месте ему не подвластно. Блекхарт оказался практически в клетке, которая лишала его сил, он уже бывал в такой. Пусть эта клетка была прекрасна, пусть она была почти райской, но она была в какой-то степени опасна для него. Лорд Блекхарт ступил на мост, замерев на какое-то время на месте. Его глаза невольно сузились, лишивший вновь каких-либо признаков человеческого, став демоническими полностью, неся мрак и тьму, которая так контрастировала с Авалоном, как если бы на нем был повешан маяк. Он чуть покачал головой. Ему нечего было бояться, смерть его никогда не заберет, ведь в какой-то степени, он сам смерть, способный забирать душу, даже не спрашивая, ему не нужно было ее выменивать, выманивать или заключать сделку, проблемой было лишь то, что душу Морганы, как бы он не хотел, он заполучить не мог. Сделав первый шаг, чуть усмехнулся словам Лили. - Первый раз всегда страшно. Он оставил брюнетку позади, уверенно шагая вперед, легко и даже немного лениво, словно это не он сам сюда пришел, а его долго уговаривали. Моргана ничуть не изменилась с их последней встречи, разве что была немного удивлена, что Блекхарт заявился сюда, но разумеется, ведьма даже не собиралась показывать своего удивления. Но ведь он не плохо ее знал. - Все будет хорошо, если ты будешь молчать. негромко проговорил Демон, когда Лили догнала его, и они находились почти в замке. Моргана развернулась, следуя в главную залу, куда в полной тишине проследовали за ней и гости. - Моргана, проговорил Блек, чуть склонив голову, когда они наконец остановились и ведьма развернулась, вопросительно вскинув брови. - Благодарю, что приняла нас. он легко улыбнулся, при этой хитро прищурившись, глаза его, при этом, по прежнему несли тьму. - И пустила меня, исчадие ада, в свой райский уголок. Вы ведь знакомы с Лили? он беспечно улыбнулся еще раз, чуть подтолкнув брюнетку вперед, от глаз Морганы не могла скрыться обновка девушки - крылья. В голове Блека созрел глупый план, который мог только навредить и ему и Лили, но ведь он не обещал, что будет паинькой. - И если я не ошибаюсь, ты подарила ей приют на Авалоне, которым она еще не успела воспользоваться, продолжив, он сделал шаг вперед, заслоняя собой Лили - Этот приют крайне интересует нашего ребенка. замолчав, Блекхарт с удовольствием взглянул сначала на Моргану, а потом на Лили, которая еще не поняла, что именно сказал Демон, а когда же смысл снов до нее дошел, она обнаружила, что не в силах ничего сказать, подмигнув ей, Блек посмотрел на Моргану, с легкой, небрежной улыбкой. - Ты ведь не откажешь?
Отправлено: 11.07.12 12:12. Заголовок: «Сжимая в своих силь..
«Сжимая в своих сильных и крепких руках эту смуглую красавицу, с глазами цвета ночного неба, Антуан не мог поверить, что ещё совсем недавно он мог потерять Гертруду навсегда, оставшись в полном одиночестве. Его губы нашли её губы в лихорадочном приступе кусая их, и почти насилуя. Его восставшее копье…» - Матерь Великая, что за чушь! – Моргана сидела в огромном кресле, стоявшем в тронном зале, перекинув через высокий подлокотник ногу, в одной руке держала красное яблоко, а в другой любовный роман, найденный где-то совершенно случайно, ещё на старой квартире. Женщина отшвырнула в сторону потрепанную книжицу, и переменив позу, продолжила меланхолично поедать красное яблоко, хрустя им, и облизывая губы от сладкого сока. Скучно было – неимоверно. Ле Фей не знала, куда себя деть, пока маги пытаются там, вне этого мира, переубивать, она спокойно себе сидит на Авалоне, в ожидании чуда. Пытаясь решиться на определенные поступки, но, так и не сумев это сделать, разворачивается и идет обратно к себе в комнату. Вообще, пока никто её не видел, Мори мало чем была похожа на ту самую роковую красавицу, что ломала человеческие судьбы. Ничто человеческое ей было не чуждо, и именно поэтому в свободное время от слуг и злодеяний Моргана предпочитала передвигаться по замку в совершенно обычной одежде, которая удобно сидела, хотя и смотрелась немного странно. Опустив на пол ноги в мягких тапочках, поправив шаровары из тонкого льна, Моргана прошествовала вперед, тут же перемещаясь в небольшую пещеру, открытую с двух сторон, с видом на главное озеро. Женщина остановилась перед огромной каменной чашей, с вырезанными по краям рунами, отсвечивающими то серебряным, то темно-фиолетовым. Именно эта чаша и являлась в данный момент своего рода пультом наблюдения за тем, что происходило на Авалоне. Пристально вглядываясь в абсолютно прозрачную воду, Ле Фей сощурила глаза, тихо нашептывая слова активирующего заклинания, подписываясь от самого источника святой воды, осененной по преданию Великой Матерью. Постепенно вода стала колебаться, расходясь дрожащими волнами к стенкам сосуда, являя ведьма изображение. На лице Ле Фей не дрогнул ни единый мускул, когда она увидела, кто именно решил посетить её скромную обитель. Лили была желанной гостьей на этом острове, поскольку Моргана лично вручила ей указатель, который был своего рода ключом, но Блэкхарт?.. Непроизвольно волшебница поджала губы, сжимая края чаши, и резко отворачиваясь от неё, отчего изображение тут же померкло, а руны перестали светиться. Спустя ещё пару секунд Ле Фей оказалась все в том же тронном зале, по мере её движения, одежда менялась на привычную, а образ злой и мрачной ведьмы возвращался к женщине. Щелкнув пальцами, она тем самым подозвала к себе молодую жрицу, по совместительству прислужницу, облаченную пока ещё в серое платье из грубой материи, застегнутой под горло. Длинные волосы девушки были заплетены в тугую косу, и обвиты вокруг голову, наподобие короны. - Да, моя жрица, - девушка склонилась перед верховной жрицей Авалона, с трепетом ожидая приказаний. - Пошли на озеро ладью с провожатым, нам следует встретить гостей. Обеспечьте замок двумя готовыми комнатами, я надеюсь, что один из них не останется тут дольше, чем положено, но, тем не менее, стоит заранее обо всем позаботиться. И подготовь сразу же обеденный зал, я понимаю, что демоны обходятся без еды, но мне необходимо перекусить. - Что-нибудь ещё, моя госпожа? - Усильте охрану, выставьте парочку созданий, но так, чтобы это было незаметно, остальным я займусь сама, - Моргана легким движением руки дала служанке понять, что там может идти, и в её услугах уже больше никто не нуждается. Моргана прошла к высокому широкому окну, упираясь ладонями в каменный подоконник, пристально вглядываясь вдаль. Она не хотела видеть Блэка. Не хотела и все тут. Когда она видела его, её сердце невольно замирало то ли от боли, то ли от желания. И желания были самыми разными, дикими и необузданными. Моргана уже была наслышана о том, что произошло с крошкой Лили, и как она попала в Ад, но что им понадобилось от неё? Ле Фей устало потерла переносицу, разворачиваясь на каблуках, и неспешно направляясь к выходу из замка, к мосту, который уже много лет не поднимался наверх, скрытый иллюзией, которую не в состоянии распознать никто.
Моргана увидела их издалека, Лили казалось совсем маленькой девочкой, хрупкой и готовой вот-вот сломаться, но стальной блеск в черных глазах упрямо твердил о том, что она не сдается. Они были похожи с Блэкхартом, тот же волевой взгляд, гордо вскинутая голова, и ледяная ухмылка на губах. Только вот все-таки в Лилс было больше живого, настоящего. Вокруг ног Морганы вился черный пушистый кот, который был своего рода талисманом, охранником ведьмы, в любой момент готовый превратиться в опасного хищника. Женщина молча посмотрела на них обоих, и затем, развернувшись последовала в Замок. Платье с полностью открытой спиной, переходящее в длинный шлейф, плыло за Морганой, словно тень. Складывалось ощущение, что это не ткань, а сгустки тьмы фиолетового цвета сплетаются в одно полотно, укрывающее тело ведьмы. Ле Фей не подавала виду, никаких эмоций, чувствуя кое-что, что не должна была чувствовать, и ей это совсем не нравилось. Добравшись до зала, где было накрыто на стол, Мори остановилась и обратилась к гостям, глядя на то, как Блэкхарт закрывает собой крошку Лилс, и это вызвало удивленное приподнимание брови Морганы. - Чем могу помочь Вам? Лили, я рада тебя видеть. Что-то случилось, дорогая? – Голос Морганы был искренне наполнен чувством сопереживания, ведь эту девочку она не раз видела в Трэнтоне и с удовольствием воспитывала её на пару с Десмондом. – И, ты, Блэкхарт. Здравствуй, - голос ведьмы был наполнен арктическими льдами и лютой яростью, враз охватившей волшебницу. - Конечно, я знакома с Лили, иначе, как бы, по-твоему, она сюда пробралась? – Моргана вскинула бровь, сложив руки на груди, и чувствуя, как нервно подрагивают пальцы. Лили же молча стояла в стороне, не совсем до конца понимая, что происходит, и Ле Фей в общем-то, была с ней солидарна в этом. Дальнейшие слова Блэкхарта привели Моргану в состояние близкое к Апокалипсису. Женщина на мгновение прикрыла глаза, из которых буквально вырывалась наружу, едва сдерживаемая магия. Ле Фей крепко сжала ладони, чувствуя, как ногти впиваются в плоть ладоней. Она молчала, не зная, что сказать на подобное заявление Блэкхарта. Убить его тут? Не получится. Заточить в золотую клетку, как когда-то заточили Мефисто? Учитывая, что он вдали от Ада, а она на своей территории, и ему отсюда не выбраться? Да, можно. Но лучше всего… - Лили, это правда? – Моргана проигнорировала Блэкхарта. Её голос звучал мягко, почти ласково, когда ведьма приблизилась к девушке, у которой на лице был написан шок. Ле Фей приложила ладонь к животу девушки, чуть прикрыв глаза и что-то быстро проговаривая. Когда Моргана закончила, она очень ласково обратилась к Лили. – Если хочешь защиты, спокойствия и приюта этого дома, пожалуйста, проследуй за моей служанкой, тебе стоит отдохнуть, - в глазах Ле Фей застыл лед, который было сложно растопить. – Мне нужно обговорить кое-какие детали с твоим наставником, - Мори даже не обернулась к Блэку, настойчиво выпроваживая сопротивляющуюся Лили, но все-таки сдавшуюся. Когда Моргана и Блэкхарт остались одни, Ле Фей спиной чувствовала, как он довольно улыбается, чуть ли не хлопая в ладоши. - Ты думаешь это смешно? – Свистяще-шипящим тоном произнесла женщина, оказываясь лицом к лицу с демоном. Её глаза уже полыхали адским пламенем, Моргана не сдерживала свою ярость. – Ты посмел после всего прийти в мой дом, и здесь насмехаться надо мной? – Голос ведьмы достиг купола крыша, рассыпавшись на тысячу серебряных осколков её тона. – Ты в конец охамел, Блэкхарт! Думал, что я не пойму, что в своем чреве эта демонесса носит ребенка от мутанта, а не от демона или человека? Его ауру видно издалека! Она сливается с её, но отличается от твоей! А если ты не забыл, то аура кровных родственников всегда похожи! – Моргана рявкнула это прямо в лицо Блэкхарту, уже занеся ладонь для пощечины. Но вовремя остановилась. Она отошла от него, все ещё тяжело дыша, но постепенно чувствуя, как отпускает её гнев и боль, и странная ревность, взыгравшая в крови. – Я позволю девочке остаться, и займусь ребенком, - Моргана упиралась ладонями в стол, низко склонив голову, и даже не желая смотреть на Блэкхарт. Слишком тяжело это было для неё. – Если у тебя есть какие-то условия, как у… Дедушки будущего наследника Лилс, то ты можешь их высказать, - ведьма выпрямилась, с легкой, ничего не значащей улыбкой глядя на Блэкхарта. Почему-то невыносимо хотелось его целовать.
Демон отвел взгляд, стараясь скрыть усмешку. Ведьма была предсказуема. Охрана? Да, он ее чувствовал, хоть она и была скрыта. Моргана не плохо тут устроилась, только, Демон был готов отдать что угодно, ей тут было определенно точно скучно. Он внимательно разглядывал каменный пол, который был вымощен настолько идеально, что казалось, был целевым изделием. Словно Блекхарту было действительно интересно изучать пол, пока Моргана источала ярость и лед, по отношению к нему. Когда ведьма развернулась к ним спиной, направляясь в залу, Блекхарт без всякого смущения рассматривал ее обнаженную спину, чуть ли не прожигая ее взглядом, и размышлял над тем, что это такое - платье или все таки магия? В этом была вся прелесть неожиданных новостей. Знал ли Демон, что она разозлиться? Что она взбеситься? О, да. Он это знал. Он это почувствовал. Все еще скрывая улыбку, Блекхарт спокойно наблюдал за ее реакцией, за ее внешним спокойствием, прекрасно видя ее истинную реакцию. Разумеется, он не собирался на самом деле убеждать ее в том, что это его ребенок, ему это было не нужно, но пока она еще не поняла, что он таким образом шутканул, он мог с удовольствием наслаждаться бешенством ведьмы. Демон прикрыл глаза, чтобы лучше видеть все то, что чувствовала Моргана. Не без удовольствия, Блекхарт увидел гнев, ревность, обиду, он уловил желание вышвырнуть его назад или еще лучше, попытаться заключить в клетку и держать его тут вечность. Он даже и не ожидал, что она настолько по нему тоскует, что готова его удерживать в клетке. Она была сбита с толку, и первые секунды, не проверяла слова Блека, а когда уже начала их проверять, то он уловил волну облегчения. Подняв на нее глаза, он чуть ухмыльнулся, чуть наклонив голову в бок, приподнимая брови. Лили отказывалась уходить, и даже в этом было видно чистое упрямство. Иногда оно шло ей не на пользу. И оно все таки попахивало чем-то детским. Хмыкнув, чтобы она шла отдыхать, и что взрослым нужно поболтать, Блекхарт проводил девушку взглядом, а потом в зале буквально на несколько секунд воцарилась гробовая, почти что пугающая тишина. Демон не торопился ее нарушать, ожидая инициативы от Морганы, которая не заставила себя слишком долго ждать. - Мммм.. протянул он, улыбнувшись, откровенно-раздевающим взглядом осматривая ведьму, которая была слишком близко к нему. - Я думаю это забавно.. лениво протянул он, продолжая все так же нахально ее разглядывать, ни сколько не смущаясь от того, что она источала гнев. - Ты такая сексуальная когда злишься, арр.. он сощурился, взглянув в ее глаза, которая полыхали огнем, и грозились если не убить, то хотя бы попытаться с ним это сделать. Он ожидал именно эту реакцию, по этому она вовсе не удивила, не испугала его, а напротив. Он наслаждался ее гневом. Ведь негативные эмоции - это подпитка для него, от них он становился сильнее, даже тут, на Авалоне, в том месте, где его темные силы были почти ничем, он подпитывался негативом от самой Морганы, от сердца и души этого места, становясь сильнее, и она это знала, потому и старалась унять свой гнев, однако, получалось это слабо. - Ну ты же знаешь, что если бы я захотел действительно уверить тебя, что это мой ребенок, я бы это сделал. он чуть развел руками, а когда Моргана возжелала дать ему пощечину, он среагировал еще быстрее, чем она передумала, перехватив ее руку, и с силой потянув на себя, крепко охватил ведьму одной рукой за талию, а другой продолжать держать руку Ле Фей. - Признайся дорогая, ты ведь разозлилась потому что ревнуешь.. прошептав это ей в губы, он улыбнулся, чуть поднимая руку выше, задирая ее платье. - Не отмазывайся, мне даже не пришлось напрягаться, что бы почувствовать это.. Резко отпуская ее от себя, Блекхарт улыбнулся, стоя посреди зала как посреди своего собственного Ада. Даже в месте, где он почти не имел существенных сил, он продолжал оставаться наглым засранцем, ничуть не боясь сил Морганы, которые тут превосходили его собственные. Она вновь была к нему спиной, облокачиваясь на стол, и приходя в себя, Демон чувствовал, как она успокаивалась. - Соскучилась? спокойно и несколько равнодушно спросил Блек, по хозяйски беря со стола бокал и наполняя его вином, сделав маленький глоточек, Блек убедился, что ему по душе вино, а после отпил еще, взглянув на Моргану, отсалютовав ему бокалом, в знак того, что он благодарен, что она согласилась уберечь Лили. Не стоило говорить, что он итак в этом не сомневался, и раздражать Моргану, чьи нервы были итак на пределе. - Ну например, я был бы не против, чтобы он вырос нормальным демоненком, но разве это вообще возможно на Авалоне? Девчонка упорно твердила, что хочет чтобы он был тут. К тому же вторая человеческая половина.. Блекхард сморщил нос, словно его оскорбляло это. - Я был бы гораздо больше рад, если отцом был бы, ну например, Десмонд. он хмыкнул, взглянув на реакцию Морганы. - Это было бы полезно для меня, тогда был бы настоящий демон. А тут непонятно что, так что в целом, у меня пожеланий никаких нет. сделав еще один глоток, он добавил себе вина, а потом немного подумав сказал - Только не делайте из него гея. Демон походил во круг стола, неторопливо закидывая себе в рот то виноград, то кусочки других фруктов, то и делая доливая себе вино, и делая большие глотки. Наконец, ему надоело гулять во круг стола, и он подошел к Моргане, которая как раз к нему повернулась лицом. Сейчас он не был таким насмешливым и наглым, как всего несколько минут назад. Он был более серьезным, отставив бокал с вином, он внимательно смотрел на женщину, которая была его личной занозой в сердце. Которая его этим раздражала, с которой они уже почти вечность играли в непонятные им самим догонялки, в игры на нервах и которая не давало все это время ему покоя. Он смотрел ей в глаза, и понимал, что нужно отвести взгляд, иначе он точно упадет, но не мог этого сделать. Блекхарт скучал по ней самым нечеловеческим образом. - А я скучал. спокойно проговорил Блек, словно это не было признанием в его слабости, а потом чуть заметно улыбнулся, не отходя от нее ни на шаг, и все так же внимательно на нее смотря, видя в ней всю ту же красоту, которую увидел в ней, когда впервые встретил ее на своем пути, и которая сопровождает его в грезах. Моргана Ле Фей, его наваждение, его боль, его сила, его слабость, его л..стояла перед ним, и он не делал ни-че-го.
Лили искренне раздражал Блэкхарт. Да, она была благодарна ему за помощь, но подобного отношения к себе она не заслужила. Маршалл всю свою жизнь, так или иначе, посвятила службе Аду, по её милости в Огненную Цитадель доставлялись души не просто по одной, как это бывало у многих, а тысячами. Доводила до сумасшествия сильнейших мира сего, поджигала города, приводя их к разрухе, выдавала себя за Лилит, чем спровоцировала восстания в Южной Африке, и теперь вот такое неблагодарное отношение, как будто она груз на шее, как будто с ней нельзя обращаться достойно тому, кем она и является. Пусть в Аду она не занимает высокого ранга, да и не должна, но в реальном мире, она на высокой ступени, она амберская принцесса, и это не пустой звук, это титул. И она не глупа, и, черт возьми, как же просто обидно, что нет никого, кто действительно мог бы поддержать в эту дурацкую минуту. Лили медленно обернулась к Блэкхарту, прежде, чем продолжить путь навстречу Моргане. Она достаточно выслушала за это короткое время, и больше не намеревалась этого терпеть. - Я не дура, Блэкхарт. И я понимаю, почему ты так зол и раздражен, но будь так добр, не срывай эту злость на мне. Ты мог просто мне отказать, и тогда не было бы никаких проблем. Но теперь пути назад нет, поэтому не надо меня гнобить и зарывать в землю, я ещё жива и тело мое горячо, чтобы быть принятым в холодное лоно земли, - Лилс коротко улыбнулась, точно такой же улыбкой, которая была у Блэка, и проводила его взглядом, оставаясь за спиной, гордо распрямив плечи и спину. – Я уже забыла, когда у меня был первый раз, - меланхолично произнесла брюнетка, плавно двигаясь вслед за Блэком и молчаливой Морганой. Лили с восхищением смотрела на то, как появилась Мори, и как она затем шествовала. Все-таки эффектные появления и исчезновения были любимой фишкой этой ведьмы, она вообще отличалась любовью к помпезности, пафосу и всему великому. Ничего не поделать с этими древними и могучими. Лили лишь тихонько вздохнула, бросив на Блэка злобный взгляд. – Я только и делаю, что помалкиваю. Может зашьешь мне рот, чтобы удобнее было? – Лилс, почему-то, в присутствии Ле Фей становилась, как маленькая девочка. Ну, ничего она не могла с собой поделать, между этими двумя ей казалось, что она между родителями, которые в разводе, но которые не хотят особо о ней заботиться, но как бы при этом любят и желают всего самого наилучшего. И наверное, именно поэтому, ей периодически хотелось закатить истерику Блэкхарту, и спрятаться за юбку Морганы, которая, к слову, за последние столетия сильно изменилась, уйдя в тень и живя жизнью отшельницы, погружаясь все больше в книги и знания. - Мое почтение, Фея Моргана, - Лили чуть склонила голову в приветственном жесте, добродушно улыбаясь ведьме. В конце концов, она ведь обратилась именно к ней сначала, а не к Блэкхарту. – Все дело в том, что… - Но договорить Лилс никто не дал. Да, и зачем, действительно! Ведь у нас тут Владыка Ада, который если доведет эту женщину до нервного припадка, а судя по тому, как Мори на него смотрит, он это может, то Лилс придется весьма не сладко. И это её совсем не радует. Но то, что было дальше не обрадовало её ещё больше, выражение лица малышки менялось настолько быстро, сильно и выразительно, что её можно было сейчас смело отправлять в театр. Лили от ужаса потеряла дар речи, только и делая, что хлопая глазами, и открывая-закрывая свой прелестный ротик. Она понимала Моргану, которая хотела его убить, и Лили хотелось это ещё больше, чем можно себе представить. Но Лили усилием воли взяла себя в руки, потому что знала, что Моргана поймет все сразу. Теплое прикосновение ладони к животу быстро успокоило демонессу, и Лили благодарно улыбнулась волшебнице. – Спасибо, - одними губами произнесла брюнетка, снова чуть склонив голову в поклоне. После этого жеста Морганы, Лили точно знала, что ей не стоит ничего опасаться, что теперь она под надежной защитой, и это вызывало определенно облегчение, особенно в жизни такой сложной и очень одинокой девушки, как Лили, даже несмотря на то, что она демоном в какой-то степени. - Но, я не устала… - Лили нахмурилась, стараясь игнорировать довольную физиономию Блэкхарта, покачивающегося с мыска на пятку, и едва ли в открытую не смеющегося над ними. – Я не хочу отдыхать, я не маленькая девочка, чтобы вот так просто отсылать меня куда-то! – Лилс искренне возмутилась, но поняв, что спорить бесполезно, она всего лишь поджала пухлые губы, и сверкнув напоследок глазами, удалилась следом за служанкой в голубом, которая провела её в огромные покои, что станут её жильем на ближайшие несколько месяцев. Здесь все было оборудовано ровно настолько, чтобы Лили было удобно и уютно, и как она поняла, теперь ей можно было заняться своими делами. Отправив служанку подальше, Лилс сама приготовила себе горячую ванную, в которую и опустилась, погружаясь почти с головой в воду, от которой доносились запахи розы. В голове у брюнетки не было никаких мыслей, кроме разве тех, что ей теперь, мать вашу, делать с ребенком. Ведь это не просто как у людей – завели ребенка, работаем, женимся, подыхаем. Нет, это все намного сложнее, это завели ребенка, ты его растишь втайне ото всех, скрываешься от правопорядка, периодически уезжаешь в командировку в Амазонку, для уничтожения очередного племени, почти умираешь в родной стране и мире, ну и дальше по нарастающей. Все это вводило Лили в какой-то священный ужас, от которого она пыталась скрыться под водой, но это мало помогало. В итоге, поняв, что пора выползать из этого самого горячего источника, Лили переоделась в приготовленное для неё чистое белье, расправила складки на нежно-бирюзовом платье, сосредоточилась на своих крыльях, и почувствовала острую боль в спине. Трансформация обратно в человека все-таки отличалась определенными неудобствами, но брюнетка на это не обращала никакого внимания. Подхватив юбки, и поняв, что ей не запрещали гулять по замку, Лили двинулась вперед по коридорам. Она не знала, сколько бродила, но встречалась с разными жрицами, кто-то охотно с ней общался, а кто-то не очень. Все были разными, но постепенно Лили стала приходить к мысли, что тут что-то не чисто, что-то не так. Но что именно? Возвращаться к Моргане и Блэку не хотелось, да её пока туда и не звали, теперь она фактически пленница Авалона, но ей от этого ни капли не страшно. - Мисс Маршалл, постойте! – Лили удивленно обернулась, приподнимая брови, и не понимая, что от неё хотят. – Я должна вам кое-что рассказать, - напротив Лили остановилась пожилая женщина, которая смутно ей кого-то напоминала. Ещё бы! Да, ведь это была няня Десмонда, которая воспитывала его в первые годы жизни, заодно принимая участие и в её. - О Боги великие, Ингрид, ты ещё жива?! – Глаза Лили широко распахнулись. - Да, моя госпожа. Я ещё жива, слава Великой Матери. У меня есть к Вам дело. Раз вы тут, то вы должны знать, хоть я и иду в какой-то степени против своей госпожи. Но молчать уже нельзя, пора Вам узнать правду, и не только… Идемте, поговорим с вами там, где нас не услышат. Мистрисс занята с господином, и им не до нас, - Ингрид взяла Лили под руку, провожая на высокий балкон, где стоял столик, а на нем всевозможные яства. – Все делом в том, что госпожа Ле Фей на самом деле…
Лили смотрела огромными глазами на Ингрид, в сотый раз за сегодняшний очень долгий и длинный день, пребывая в абсолютном шоке. Она не могла поверить в то, что только что сказала Ингрид. Это было невозможно, нереально, но вместе с тем безумно похоже на правду. И Лилс точно знала, как воспользоваться этой информацией, и по кому она ударит больнее всего. Как сделать его жизнь похожую на Ад. Извинившись перед няней, Лили стремглав направилась в свою комнату, в поисках пера и бумаги. У неё были горячие новости, которые она намеревалась отправить одному демону, что отправил её в Ад не так давно. Месть это блюдо, которое подают холодным, но иногда блюдо должно быть подогретым, чтобы ощутить всю его прелесть. На медленном огне.
Моргане хотелось убить Блэкхарта, разорвать его на мелкие кусочки, а потом сжечь и развеять по ветру, но самое обидно заключалось в том, что ему будет на это по барабану. Он возродится, воскреснет и будет дальше доводить её до припадков и бешенства, пользуясь тем, что только он один в состоянии это сделать. И Ле Фей искренне ненавидела его за это, настолько сильно, что едва сдерживала магию, которая просилась выплеснуться наружу, чтобы уничтожить Блэка. Она посмотрела на него тяжелым и долгим взглядом, буквально испепеляющим. Да, как он смел смотреть на неё таким взглядом, будто бы в его голове она уже как минимум трижды сделала ему потрясающий минет, он её поимел в нескольких позах, и в том числе они занимались сексом прилюдно, на Елисейских полях. И что-то от этого по телу Морганы пробежала лёгкая дрожь, превратившаяся в незаметную улыбку. Но глаза по-прежнему были полны злости и ярости. - По-твоему, это забавно так шутить со мной, Блэк? Забавно подставлять девочку под удар, которого она даже не ожидает? Ты своей выходкой мог просто подписать ей смертный приговор, - Моргана охнула, когда демон с силой прижал её к себе, но даже не подумала сопротивляться, стоя столбом, и силой воли подавляя бешеный стук сердца. Слишком близко этот мужчина от неё, слишком терпкий у него запах, слишком сильные у него руки. Все слишком для неё одной, или же все-таки достаточно?.. - Ты – ублюдок, Блэк, - выдохнула Моргана, пристально глядя на губы Блэкхарта, и нервно облизывая свои. Даже если она и не держала себя в руках в такие моменты, то сумасшедший блеск в глазах этого брюнета, с внешностью сексапильного ирландца, говорил о том, что у того тоже не все в порядке с нервишками, и что они шалят, стоит ей только появится в области его зрения, как тут же начинаются штормы, грозы и цунами. Она знала, что он изедвается над ней, и теперь уже пыталась перевести все так, чтобы не доставить ему такого удовольствия, как наблюдать её бешенство и дальше. Именно поэтому Ле Фей чуть прикрыла глаза, но и в этот же момент его горячая ладонь поползла по её бедру, задирая платье, касаясь обнаженных участков кожи, совершенно нагло, абсолютно бесстыдно. И так захотелось влепить ему ещё одну пощечину, но Моргана просто не смогла поднять руку, чувствуя, как подкосились её ноги, превращаясь в желе. Все-таки от него исходила безумная сила, которая притягивала и сводила её с ума. – Не переводи тему, Блэкхарт. Ты прекрасно сам знаешь, что в жизни не смог бы меня обмануть в этом плане, не забывай, пожалуйста, с кем ты имеешь дело, - Моргана выразительно выгнула бровь, почти коснувшись губами губ, но тут же отходя назад, и одергивая платье, с совершенно невозмутимым видом. Женщина обошла стол, усаживаясь на высокий стул, и пододвигая к себе блюдо с фруктами, в её бокале уже было налито ягодное вино, которое она очень любила. С легким ароматом земляники, и приятного темно-фиолетового цвета. Необычная вещица, но очень вкусная. Ле Фей внимательно наблюдала за Блэкхартом, пытаясь понять, что же творится в его голове. После той недели они не виделись больше, и на этот раз это была не её вина, а его. Она понимала, что должно быть он, таким образом, мстит ей, но если это так, то зачем пришел? Как понял, что этим самым сделает ей ещё больнее, как понял, что без него, почему-то, становится все тоскливее и тоскливее на душе, и ужасно не по себе. - Нет, - соврала Моргана, даже глазом не моргнув. Пусть думает, правду она ему сказала, или солгала. Да и вообще, какая разница, всё, что спрашивает Блэкхарт, относящееся к ней, почти всегда уже заранее имеет свой ответ. И ей не надо говорить ничего. Молчать. А толку спорить? – Не нарывайся, Блэкхарт. Авалон – мощнейшее место сосредоточия магии, и здесь ребенок получит достойное образование, с какими бы способностями он не родился. Не забывай, что демонический ген куда сильнее человеческого, и что в большинстве случаев он подавляет все остальное, позволяя в дальнейшем стать полноправным демоном. Если только, конечно, сам Владыка позволит это сделать после смерти полукровки, - Моргана ухмыльнулась. – Ведь именно так ты и поступил с Лили, не правда ли? – Она отсалютовала бокалом в ответ. Когда он коснулся темы Аполлона и Лили, сердце Морганы жалобно сжалось, она чуть прикрыла глаза, стараясь не подавать виду, и чувствуя, как холод растекается у неё в груди. Ради сына она была готова на все, что угодно, потакать почти всем его выходкам, абсолютно все. Но она не могла позволить или допустить подобный союз. При всей своей любви к обоим, Моргана понимала, что это невозможно, они испортят друг другу жизни. – Не трогай девочку, Блэкхарт. Прошу, - Моргана подняла на демона очень уставший и немного печальный взгляд. – Она итак натерпелась за последнее время. Если тебе не нужен ребенок, то оставь его тут. Он будет с Лили, а ты просто не будешь о нем ничего знать. Со временем, может быть, у неё появится чистокровный и сильный демон, но не дави, - Моргана поднялась из-за стола, тяжело вздохнув. – Этот ребенок по любви. И этим она может гордиться. Я знаю очень мало демонов, которые родились по любви, а те, кого знаю, обладают исключительной силой, - Ле Фей внимательно смотрела на приближающегося к ней Блэкхарта, ощущая невыносимую пустоту в груди. Он молчал, он был странен, с него слетела вся эта напускная веселость, которую он использовал в общении с ней, за последние несколько минут. – И обещаю, он не будет геем. Я воспитаю лично в нем любовь к роскошным женщинам, - Моргана ухмыльнулась, сложив руки на груди, и многозначительно приподнимая тонкую и изящную бровку. Его слова, как иголки в воздушный шарик – выпустили из Морганы весь воздух, всё, что было в ней, заставив замолчать и посмотреть на Блэкхарта долгим взглядом. Ладони ведьмы скользнули по его плечам, добрались до ладоней, и крепко сжали их. Моргана сделала ещё один шаг вперед, оказываясь почти вплотную к демону. Опущенная голова. Взгляд на идеально отполированные ботинки. Внимательно изучая их, не в силах поднять взгляд. Эта затянувшаяся тишина давила на нервы, на мозг. Моргана ощущала присутствие своего главного врага всем телом, обеими руками и даже разумом. - Тогда зачем ушел, если скучал? – Ле Фей подняла взгляд на Блэкхарта, и, высвободив одну руку, провела ею по заросшей щетине щеке, словно перед не стоял могущественный повелитель Ада, а это был просто мужчина, просто в её руках, просто её болезнь. Моргана едва коснулась губами щеки Блэкхарта, после чего очень нежно обняла его, как что-то эфемерное, что в любой момент может исчезнуть, и уткнулась совсем по-девичьи носом в шею, вдыхая аромат Ада, огня и Фаренгейта от Диора.
Ты должно быть сошел с ума, раз пришел сюда. А я сошла с ума, раз пустила. Но с этим ничего не поделаешь, я бываю слабой, ты бываешь сильным. Почти всегда разрывая меня на кусочки. Я давно со всем смирилась, но не смирилась с тем, что мы не...
– Чтобы скучать ещё сильнее? Или заставить меня это делать? – Мори улыбнулась, обдавая ухо Блэкхарта горячим дыханием. Пальцы демона заскользили по её обнаженной спине, касаясь едва-едва, но так ощутимо, что под платьем кожа покрывалась мурашками, вызывая жгучее желание, скручивающееся где-то внизу живота толстым жгутом, и тянущее. Так болезненно сладко. – Я скучала, - Моргана прикоснулась губами к губам Блэкхарта, ощущая их теплоту, и моментально погружаясь в этом блаженное состояние, когда тебе все равно, какие у тебя силы, ты ощущаешь себя просто женщиной. Но когда ты понимаешь, что один неверный шаг и всё, ты и все, что вокруг тебя - погибло. Моргана не хотела и не могла оторваться от Блэкхарта, чувствуя, как он привлекает её к себе ещё ближе, обвивая рукой тонкую талию, и почти кусая губы ведьмы. Они сходили с ума. Вместе. Как много веков назад, когда только встретились.
- Простите, я должно быть помешала, - с ласковой, точнее даже издевательски-ласковой улыбкой, на пороге появилась Лили, которая держала в руках плотный конверт, запечатанный сургучом с оттиском от фамильного кольца Лили. – Прошу меня простить, я стучалась, но это, наверное, было бесполезно. Моргана, я бы хотела узнать, как я могу отправить письмо?..
Отправлено: 25.07.12 03:39. Заголовок: - Тебе именно это во..
- Тебе именно это во мне и нравится. невозмутимо проговорил мужчина, словно он знал, что так и было. Словно она не оскорбила его, а сделала комплимент, на его лице была едва заметная ухмылка, с привкусом яда на губах. Он спокойно смотрел ей в глаза, зная, что та тьма, которая сокрыта в самых потаенных местах просыпается всегда, когда находится рядом. Она не была такой хорошей, какой ей хотелось быть. Она не была такой доброй, какой выставляла себя. Он-то на самом деле знал, что в ней таится. Он знал какая сила и страсть, и какая тьма в ней есть. - Признайся, просто признайся что ревнуешь, мы оба знаем, что это так. демон продолжал улыбаться, с искусительным блеском в глазах, без каких-либо смущений хозяйствуя. Она не могла ему препятствовать. Внезапно, на какое-то время, он остановился. Прищурившись, он внимательно осмотрел ведьму. В его глазах не было ничего такого, что могло бы выдать его. Почему эта Моргана, так сильно беспокоилась о Лили? Он раньше не слышал от нее о девчонке ни слова. Едва ли они могли быть лучшими подружками, наверняка, он бы уже давным давно прознал бы об этом. Он сделал еще один глоток вина, совершенно спокойно продолжая блуждать в своих собственных мыслях. От глаз Блека не скрылось и то, что Моргана встревожилась, когда речь зашла об Апполоне. Это все было немного подозрительно, чрезмерная забота о Лили, тревога о Трентоне, желание сохранить ребенка, дать ему хорошее образование, вырастить его достойным наследником. Сын Мефисто чувствовал что-то не то. Он практически нутром всем своим ощущал какой-то подвох, какую-то засаду, ему казалось, может быть он совсем стал параноиком, но Моргана не договаривала ему что-то. С его губ так и рвался самый просто и сложный вопрос всех времен "Почему?". Почему столько заботы, почему столько мольбы во взгляде, почему такая искренняя просьба, что он даже готов отказаться от очередной жестокой шутки на тему Лили. Еще один глоток вина, и все тот же долги, изучающий, задумчивый взгляд, в котором читалась дымка вопроса, который Блек все никак не мог задать. Где-то в глубине, он не был уверен, что хочет знать ответ. Или может быть, боялся узнать ответ. Он спокойно, словно так и нужно было, положил руки ей на талию, чувствуя в своих руках не могущественную ведьму, а просто шикарную женщину. Женщину, которая многое повидала, которая не имела цены, ведь была бесценна, женщину, которая единственная кто не давал ему уже долгое время покоя. И с которой покой был не нужен. - Потому что так надо было. он спокойно улыбнулся, встречаясь с ее глазами. Та игра, что была минуты назад отошла в сторону. Он был взрослым, он был тем, кем являлся, он не был шальным сером, который прибыл с делегацией, для это не было все шуткой. - Потому ты такая. Ты Моргана, он продолжал обнимать ее, ласково и совсем не грязно, совсем не пошло и не похабна, осторожно, бережно, словно она была единственно ценным, что было в его жизни. - а я Блекхарт, и разве мы можем принадлежать друг-другу?
Блек почувствовал ее губы, и все его мысли остались где-то там. За гранью. Это все уже потеряло прежний смысл, и даже то, для чего он сюда пришел. Ровно точно так же, как и все эти вечные догонялки теряли свой смысл, как только она была слишком близко, слишком рядом, чтобы невозможно было удержаться от поцелуя. А поцелуй был словно последней чертой, отделяющих от опрометчивого шага в пропасть, куда они падали крепко прижимаясь друг к другу. Он почувствовал ее губы, и все это стало таким мелким и незначительным. И только ее губы, цвета спелой вишни, вкуса хереса, с тремя процентами сахара, с двадцатью процентами спирта, из белого винограда.. и только они могли пьянить его так, как ничто больше. И это было совершенно не объяснимо, неумолимо, непоколебимо, неизмеримо. Только она могла ему это дать, только он мог это взять. Этому нет ни объяснений, ни названий, ни определений. Он берет это у нее, и расплачивается своей собственной зависимостью, слабостью, перед ней, от нее. Иногда, встречи с ней заканчивались оцепенением, и чем-то напоминающим кому. Но эта кома была замечательной, в ней не было ни тоски, ни боли, ни желаний, и слабости, в ней не было слабости и это было замечательно. А потом, конечно же, обязательно он выходил из этой комы и случался какой-нибудь, например, рецидив. Да именно он. И он срывался до мелкой тряски пальцев, как он хотел ее. Он даже себя-то ощущать не мог, и словно его пальцы, которые прикасались к ее прекрасному, совершенно телу, словно они ломались по сантиметру, не сразу каждый - а по немногу, по чуть-чуть каждый сантиметр, по очереди, раздери их сразу же, ну, выламывался он весь сам раз за разом, как только наступало осязание настоящего. А знаешь.. Сначала считаешь месяцы. Потом недели. Дни. Часы. Шаги. Стук сердца. А больше ничего и не остается.
казалось, что этот горно-морской узел никто не развяжет и что эта любовь способна расколоть грецкий орех читали синхронно "кафку на пляже"
ну, все понятно. узел, орех, мураками харуки
и, знаешь, какой еще один смертный грех? грех разлуки
Блекхарт резко выдохнул, разворачиваясь и его из глаз, в буквальном смысле, сыпались молнии, вернее они страстно желали долететь до макушки Лили и как следует ей туда настучать. Звездануть, если можно выразиться так, что бы она наконец поняла, что когда ей говорят, чтобы она шла отдыхать - она шла отдыхать, даже если не устала. Блекхарт посмотрел на нее таким взглядом, словно она только убила в нем все надежды на то, что они когда-то смогут с ней стать семьей, что они когда-то смогут придти к взаимопониманию, и что он когда-то еще раз вдруг, вытащит ее из какой-нибудь подобной передряги, в которую она вот совсем недавно попала. Блекхарт все еще молчал, рассматривая ее так, словно она гонец, с плохими вестями, враг народа, чумная. Его сердце постукивало сильнее чем надо. Оно вообще не должно было стучать. Что за самодеятельность? Он отпустил Моргану, заменив ее вином, и ласково, в тон нахалке Лили, улыбнулся. На его губах было достаточное количество яда, чтобы она действительно отравилась. - Письмо? он участливо моргнул, а потом щелкнул пальцами, дабы плотный конверт оказался в его пальцах. Лили попыталась сделать какой-то жест-перехват, но это ведь было очевидно, что у нее нет шансов. Цокнув языком, Блекхарт сделал финальный глоток вина и бесцеремонно, равнодушно и нагло вскрыл конверт. - Ммм.. а ты я смотрю времени даром не теряла..ммм.. он раскрыл один лист бумаги, задумчиво пробегаясь по нему глазами. Текст, который был там изложен, был написан красивым, ровным почерком, с явным намерением унизить и оскорбить адресата. Позволив себе полюбопытствовать, кто именно тот самый счастливчик, Блек едва слышно хмыкнул. С его лица уже пропала издевательская усмешка, с которой он вскрывал конверт. Сначала, он думал что письмо адресована ее возлюбленному, Демону показалось глупым, что Лили задумала такой финт, но адресат был иным, и это не могло не удивить его. Подняв на Моргану глаза, поверх строчек, он чуть приподнял брови, ведьма так же фигурировала в письме Лили и играла там не такую уж и эпизодическую роль. - Интересно.. наконец протянул он, когда два листа исписанные с двух сторон подошли к концу. Спокойно сложив письмо назад в конверт, он так же как и было запечатал его, а потом взглянул на Лили. - Ты. сделав паузу, он сделал легкий поклон в сторону Мограны, словно извиняясь перед ней. - Еще хоть раз посмеешь прервать нас, пожалеешь что вообще появилась на свет белый. Что касается письма - я.. думаю что передам его. А теперь.. он махнул рукой в сторону выхода, наполняя себе бокал вином, и не с большим интересом стал наблюдать, как Лили с очень недовольным лицом развернулась.
Отправлено: 12.08.12 20:22. Заголовок: Лили вспыхнула, как ..
Лили вспыхнула, как вспичка от подобного обращения к Блэкхарта к её королевской персоне. Иногда Блэк забывал о том, что по возрасту Лили вполне самостоятельная девочка, а не кукла, информации о ней было не так много, как некоторые себе представляли. Но Лили знала одно, несмотря на все это, Блэк был в разы сильнее её в магическом и демоническом плане, да, он не поймал бы её на теневом плане, но прежде, чем сунуться туда, ей надо было бы преодолеть магзащиту Авалона, которая к слову, блокировала все возможные попытки проникновения извне, а также возможность выйти за пределы острова. Да, вы могли окунуться в тень, попытаться выбраться в реальный мир, за пределами этого адски-райского уголка, но в итоге, вы либо вернулись бы на прежнее место, где вас уже поджидала бы охрана в виде двух внеземных существ, либо сошли бы с пути и затерялись в дебрях лесов, которых на Авалоне было несметное количество. Наверное, именно эти размышления заставили брюнетку презрительно поджать губы, с силой сжать ладони, и молча наблюдать за тем, как Блэк читает письмо, адресованное совершенно не ему, а этому негоднику Десмонду. Главное во всей этой нелепой, глупой, дурацкой ситуации, было то, что письмо не должно было попасть в руки Морганы. К счастью, проникнуть в голову к Лили было невозможно, всё-таки рождение на Амбере давало ей свои преимущества, никто не мог прочесть её мысли, что-либо внушить или повлиять, на неё не действовали иллюзии, так как мозг был полностью защищен и заблокирован. Лили с напряжением ждала, что же сделает её Лорд дальше, и молясь про себя святым богиням, чтобы этот мужчина не совершил ошибки, не подставил её, а следовательно не лишил теплого местапребывания, где её будущий сын смог бы вырасти в любви и покое. Маршалл на сто тысяч процентов была уверена в том, что злая и сумасшедшая для всех Моргана стала бы идеальной учительницей для её дитя, и что помощь Блэка в этом только бы улучшила процесс. Лили с достоинством выдержала убийственный взгляд Блэкхарта, чуть приподняв бровь, и больше ничего не говоря. Она буквально кожей чувствовала и видела, как глаза демона скользят по строчкам:
«Mon cher ami! Ох, прости, что сразу на французском. Помнишь ещё меня? Ты отправил меня в Ад, совсем недавно, лишив жизни, любви и надежды на светлое и чистое будущее. А я ведь почти была тебе сестрой, с которой ты так охотно устраивал инцест. Ах, нет, память моя девичья, ты ведь тогда, в далеком прошлом променял меня на неё. Ну, ты и сам все помнишь, ведь такое не забывается, не правда ли?.. Десмонд… Произношу имя вслух, и чувствуя привкус твоей горечи на кончике языка. Ты просил помочь меня в поисках твоей ушедшей матери, которая была и мне родной. И знаешь, так странно получилось, что кажется, я нашла кое-какие зацепки. Точнее как, я нашла твою мать. И всё, что с ней связано. Но я ни слова тебе не скажу, ты будешь всвю свою никчемную жизнь помнить про проклятие вечной любви и про то, что твоя мать совсем рядом с тобой, а ты даже и не подозреваешь об этом. Хотя знаешь… Я не буду такой жестокой, мой дорогой мальчик, я дам тебе наводку. Ты знаешь, кто такая Моргана Ле Фей? Лучшая из лучших, сильнейшая, красивейшая, ведьма, как она есть. С глазами темными, как сам Ад, и с такой же душой. Ох, как много эпитетов, но оно того стоит. Эта ведьма была погибелью многих в свое время, но сейчас она совсем на другой дорожке. И она точно знает, где твоя мать, или же кто на самом деле твоя мать. Интересно?.. Так гори в Аду, мой милый мальчик, ты никогда её не найдешь и не встретишь. Ты будешь мучиться неизвестностью. Нравится?.. Мне тоже. С искренней любовью, всегда своя Я».
Лили открыла глаза чувствуя в очередной раз безумное довольство собой, растекающееся по её телу, достигающее живота и передающееся сыну. Брюнетка расправила плечи, теперь ей было абсолютно все равно. Если надо будет, она передаст ещё одно письмо Десмонду, она будет передавать их пачками, пока он не сдохнет от неизвестности. Она больше не будет его преданной подружкой. Ни за что. - Прошу ещё раз простить меня, мой Лорд, - Лили издевательски улыбнулась, присев в книксене, а затем обернулась к Моргане, склонив голову в поклоне. – Миледи, не сердитесь. Это было важно. Я искала своего возлюбленного снова. Надеюсь, что Вы передадите моё письмо, Вы же понимаете, насколько это важно, - Лили ухмыльнулась. Снова присела в реверансе, а затем развернулась и вышла, шелестя юбками. По дороге она попросила, чтобы ей принесли еду в комнату. Внезапная усталость накатила на неё, совершенно выбивая из сил. Рядом, как по мановению волшебной палочки, оказалась Ингрид, которая подхватила брюнетку под локоток, ведя к её апартаментам. Как странно, этот ребенок был необычайно силен и требовал огромное количество сил и внимания, и это ни капли не смущало Лили, она была этим довольна. Ведь это значит, что её сын будет сильным и сможет сам за себя всегда постоять. Себастьян. Достойный почитания.
- Нарушь правила, Блэк, и ты удивишься результату… - Моргана почувствовала, как вмиг изменился Блэкхарт, как изменились его чувства к ней и отношение в целом. Мужчина прижимал её к себе, но не грубо, не пошло, как портовую шлюху прижимает к себе матрос после долгого плавания, а как любящий муж после долгого отсутствования, как трепетный любовник, жаждущий внимания запретной для него богини. Это были объятия мягкие, почти нежные, но требовательные, с претензией на собственничество. Мори не могла перед этим устоять, ведь Блэкхарт был вне конкуренции, с ним нельзя было сравнивать или кого-то ставить на его место – это невозможно. Он один такой, он единственный. И вкус, его невозможно горячих пленительных, совсем не по-мужски сладких губ, был лишь подтверждением тому, что он уникален во всех смыслах. Истинное, непостижимое зло, он при слишком высокой концентрации почему-то становился иным. Не добрым, нет, это было бы уже слишком для него, а просто другим. Черты его смягчались, а движения становились более плавными. – Мы можем все, и даже быть друг с другом, - Моргана на мгновение оторвалась от Блэкхарта, касаясь пальцами его лица, обводя кончиками острые скулы, и вновь приникая к губам, как к спасительному и единственному способу выжить прямо здесь и сейчас. Это желание сразу расходилось по её телу, Мори и сама не понимала, как сильно соскучилась за этот месяц, как её разрывало на куски без него, и голова отказывалась думать, а тело действовать. Срывы, истерики, постоянные скандалы дома, все прятались от неё, не понимая, что происходит с хозяйкой. Опасная попытка выбраться из дома чуть не кончилась провалом, когда Аполлон заметил её на приеме и чуть было не ринулся в её сторону, поиски души не увенчались успехом. Всё к черту. Все надоело. Они, как два безумных и совершенно неостановимых создания рвались к друг другу навстречу, хотя эта связь была запретной, невозможной, слишком опасной для окружающих прежде всего. У них было так много тайн и всего, на двоих, по одиночке, и злые игры каждый день, или каждый век, какая разница? Главное состояло в том, что Мори физически не могла без Блэка. Вот такая сильная, мать вашу, ведьма. Независимая и свободная. Он почти посадил её на стол, раскидывая роскошную утварь и еду. Он почти задрал её несуществующее платье, прижимая пальцами к столу. Он почти расстегнул свои брюки, наслаждаясь сладким запахом её тела. А Моргана почти сошла с ума от этого.
Ле Фей стояла, чуть улыбаясь подрагивающими уголками губ. У неё не было такой злости на Лили, которую демонстрировал Блэкхарт, просто потому что Мори слабо соображала в данный момент, и лишь нервно вертела кольцо на пальце, почти не глядя на девушку, которую многие почему-то считали её маленькой копией. Во всяком случае, в характере, так точно. - Блэкхарт, прошу, не надо. Лили сейчас лучше не нервничать и не волноваться, - Моргана слабо улыбнулась, она почти не заметила, как Блэк забрал у девчушки письмо, и начал его читать. Ле Фей не смотрела на него, уставившись в одну точку, и продолжая крутить перстень так, что через пару секунд перед ней появился черный пушистый кот, начавший тереться о её ноги, призывно мурча. Ведьма тут же подхватила его на руки, рассеяно поглаживая по шелковистой шерстке. – Всё нормально, Лили. Иди к себе, отдохни, как следует. Мне надо кое-что рассказать Блэкхарту, - Моргана возвела на Блэка глаза, в которых затаилось что-то очень странное, непонятное даже ей самой. Когда дверь за девушкой закрылась, Моргана, едва ли не кусая губы, прижимая к себе Артура, черного кота, обернулась к Блэкхарту, тихо проговорив: - Следуй за мной, пожалуйста, - ведьма опустила кота на пол, чуть махнув рукой в его сторону, на мгновение могло показаться, что кот кивнул головой, и тут же засеменил в противоположную сторону от двери, в которую сейчас вышла Лили. – Идём, ничего пока не спрашивай, и не говори. Мне надо собраться с мыслями, наслаждайся Авалоном, - Ле Фей чуть улыбнулась, хотя её взгляд по-прежнему оставался чрезвычайно серьезным. Они шли по каменным лестницам, окруженных невысокими барьерами, под ним расстилалась задняя часть острова Авалон, где главной достопримечательностью по-прежнему было ярко-голубое озеро имеющее такой цвет в любую погоду, хотя она, как правило, тут всегда была одной и той же – солнечной, теплой, по-весеннему радостной и сочной. Листья на деревьях были покрыты капельками воды, сочные и спелые плоды красных яблок едва заметно покачивались под ветром, завтра их уже будут снимать, а затем Моргана отправит некоторые плоды на продажу на Магический Рынок, где за них отдадут последнюю рубашку, ведь это сорт тех самых греховных яблок из Эдема, это отроски его, погубившего человечество. Они дарили едва ли не бессмертие. Моргана и Блэкхарт прошли мимо уже отцветших деревьев, подходя к тем, что только начинали свой цикл. В воздухе стоял сладковатый запах цветов, жужжание пчел и шелест крыльев бабочек, где-то невдалеке послышался звук падающей с огромной высоты водопада, и судя по тому, как уверено шла Мори именно туда они и направлялись. Вниз по озеру можно было заметить красивую, витую беседку, белоснежные прутья которой переплетались с плющом, или подобным ему растением, с пурпурными пышными цветками, перед беседкой раскинулось озеро, облизывающее нежно-голубым языком золотистую полоску песка, а позади беседки деревья создавали навес над зеленой, густой поляной, где сейчас никого не было. Но Мори повела Блэкхарта совсем не туда, она повела его наверх, по скользким, илистым камням, с которых можно было упасть, если не смотреть внимательно. Моргана с легкостью акробатки взбиралась по камням, хотя её сердце отчаянно, дико билось в груди, она не была здесь уже очень много лет, и не хотела бы приходить ещё столько же. Боль, ненависть, страсть – чувства пылали в ней, но она не отступит от своего пути. Спустя пару минут ведьма остановилась, выдыхая. Водопад был безумной красоты, он спадал с отвесной скалы, разрывая воздух на тысячи мелких капель разрываясь сам, он входил в озеро, разводя его воды своими огромными руками, проникая глубже в уже синие воды. За водопадом скрывался грот, в который можно было проникнуть через небольшой лаз, куда и направилась Мори, она пригнулась, и мышкой проскользнула в незаметный сначала проход. Она не боялась того, что сюда кто-то доберется, это место признавало только её, и тех, у кого есть хоть капля её крови. А таких вроде бы и не было на этом свете. И это снова больно кольнуло её. Под то место, где по сути было сердце. Нет, пусть не по крови, но у неё есть тот, кто её. В гроте было темно, Мори прошептала заклинание, и факелы на стенах тут же вспыхнули, освещая все, в глубине стояло два хрустальных гроба закрытых крышками, над каждым из них струился слабый золотистый свет. - Пока рано… Я должна кое-что тебе рассказать о своей жизни. О той её части, которую почти никто не знает. Во всяком случае из тех, кто за пределами Авалона. Давай присядем, - Моргана ладонью указала на небольшое углубление в стене, где было создано ложе жесткое на вид, но совершенно мягкое и удобное наощупь. Мори тут же погрузилась в подушки,подбирая ноги под себя, и ожидая, когда Блэк сделает тоже самое. – Рассказ будет долгим, Франц, - она похлопала ладонью по месту рядом с собой, а затем, совершенно нагло положила свои ноги на его, немного греясь. - То, что ты сейчас услышишь – это странно, почти непостижимо и отчасти невозможно. Но это правда, - она замолчала, обдумывая, как бы это сказать всё правильно. – Десмонд – мой сын. Подожди, не перебивай, я попробую это объяснить. Магия – это сложно, ты и сам знаешь, и демонизм тоже. Я ведьма, но не демон. Всю жизнь я знала Инанну – биологическую мать Аполлона. Она безумно любила своего сына, души в нём не чаяла, но она была ветреной особой, в конце концов демон и богиня в одном лице. Она любила уходить из дома надолгое время, пропадать, как раз тогда, когда Люция не было там же. Десмонд оставался фактически один. Да, когда он был маленький она была с ним рядом, но потом, - Мори вздохнула вспоминая с болью эти дни, эти ночи. – И тогда случилось то, что случилось. Инанна совершенно беспардонно предложила мне стать ею. На те моменты, когда никого не будет дома. Я согласилась, не знаю почему, наверное потому, что к Апу я привязалась, своих детей у меня нет, у меня никого тогда не было, совсем, и несмотря ни на что, чувство безумного одиночество съедало меня. Да, я могла бы остаться собой, но это было бы трудно объяснить маленькому Десмонду, и той же Лили, что буквально прописалась у Трентонов, - Моргана перевела дыхание, стараясь не смотреть на Блэкхарта, который хранил гробовое молчание. – Так я стала превращаться в Инанну, и посещать Трентон Мэнор, когда там не было никого, кроме детей. И это было так часто, много, я почти стала Алонией, почти полностью превратилась в неё. Дом, дети, порядок, все было на мне. Когда являлся Люций – я исчезала, уступая место ей настоящей. Все-таки он её муж, - Мор ухмыльнулась, и продолжила. – А потом я ушла. События с Думом, попытка восстановить Авалон на месте Атлантиды, мои многократные смерти, убийства. Моя астральная смерть. Как-то отвлекли меня от всего. Но вскоре случилось то, чего я не ожидала никак. Ко мне пришла Алония, она стояла на пороге Авалона, крича меня, буквально стеная от боли. Понятно, что я тут же открыла для неё двери. Богиня была ранена тем самым мечом, что сейчас хранится тут же, на Авалоне. Меч способный убить даже нас с тобой, на его поиски ушло много времени и сил, но я нашла его. Инанна умирала, а я была без сил, меня почти истощила борьба, фактически, я не существовала. И тогда Инанна, умирая, попросила меня о том, чтобы я… ммм… с помощью древнего обрадя поглотила её сущность, что спасло бы меня от гибели, а её память осталась жить, хотя это было для неё слабым утешением. Всем известно, что богини перерождаются. Алония умерла. А я взяла её в себя. Почти полностью. Во мне словно живут два разных человека. Я помню всё, что было с ней, но для меня это моя память, не её, не что-то чужое. И для меня Аполлон стал родным сыном, не по крови, но по чувствам. Я люблю его безумно, но он не знает правды. Никто её не знает. Я поклялась, что не скажу ему лично ничего. Все-таки, получается, что я забрала её жизнь, спасла себя, но не вернула её к прежней жизни, оставив все себе. И… - Моргана выдохнула, поднимаясь с ложа. – Я не смогла избавиться от неё. Она вроде мертва, но в тоже время… Она же бессмертное создание, она где-то между мирами, но никогда не вернется сюда, - Моргана взмахнула рукой в сторону одного из гробов, где лежала в белом одеянии бесконечно красивая и неуловимо похожая на неё женщина. – Она давно переродилась в другом теле, без памяти о прошлом. Это ясно. Но я не смогла позволить себе убить её совсем, может когда-нибудь мне удастся вернуть её к жизни, вырвать из миров, - Мори обернулась к демону, сжимая пальцы в замок, и не замечая, как теплые капли упали на сжатые пальцы. – А рядом – великий король Артур. Моя боль, моя ненависть, мое проклятие. Вот как-то так.
величественные пеликаны шепчут о том что моря впадают в океаны
И он молчал. Просто. Ему вдруг показалось, что рот, которого на самом деле у него вовсе и не было, ему зашили. Вот так просто, наживо, иголкой и ниткой, наверняка даже не холщовой нет, знаете, такой стальной ниткой зашили рот иголкой, и он замолчал. И ему вдруг показалось, что он даже не знает, что должно произойти в этом мире, чтобы он заговорил. Это нельзя было назвать шоком или чем-то подобным.. Хотя нет, можно было. Ведь он не был дураком. Он был умнее чем хотел бы быть в данный момент. И ему было достаточно того, что маленькие буковки письма Лили, которое уже было давно запечатано и лежало в его кармане доходят до него, долетают, доползают с запоздалым звоном бьющегося хрусталя его представлений обо всем, доходят до него и между строк он читал, видел представлял то, о чем даже и не мог подумать. О чем даже не смел и помыслить. Блек застыл, пустым, равнодушным, не реагирующим взглядом, наблюдая за тем, как Лили сделав издевательский, шуточный книксен покинула зал. Маленькая, глупенькая, наивная девочка, считает себя умнее других, ох знала бы как он сейчас сильно ненавидел ее, как хотел уничтожить, как хотел ей сказать, что все те страдания, что она проходит с высоко поднятой головой - лишь начало. Он хотел ее сжечь в пламени, чтобы она поняла, что в Аду-то на самом деле и вправду бывает не сладко, он хотел чтобы по ее жилам текла не кровь, не тени, чтобы по ее жилам текла горячая, раскаленная, обжигающая лава, которая бы уничтожила ее изнутри, которая бы спалила эту несносную девицу, глупую и кусающуюся, которая кусала не того, кого надо. Он хотел чтобы она страдала. И если он не говорил это вслух, то его яростно пылающий красным взгляд, который прожигал ее говорил за него сам. Ничего, малышка, Авалон защитит твою спину. Но ничто не защитит от меня твоего сына. И ты будешь страдать и он будет страдать и твой смертный дружок тоже будет страдать.
и, если закрыть глаза, то там все время что-то падает падает
Он перевел взгляд на Моргану. Кто перед ним был? Та страсть, что была между ними, ушла, уплыла. Она словно пеленой была на глазах, упала. Он смотрел на нее словно в первые. И он не чувствовал обиды. Его удивило это больше всего, если можно было вообще назвать то, что он сам себя спросил равнодушным голосом в голове - почему так? - чувством. Блек чуть склонил голову в бок, встречаясь с ее взглядом. В его глазах, ненависть расплавленная и ничем не размешанная, что всего секунды назад так горячо пылала по отношению к Лили, испарилась. Не было ненависти или обиды, но и страсти не было. Заинтересованности, что это вообще такое? Его пальцы по прежнему сжимали конверт, - но уже не по настоящему - который уже казалось, укусил его, как кусает ядовитая змея, который, казалось, ошпарил его запоздало, но неожиданно. И тот яд, что он впитал сквозь пальцы, уже верно отравлял его. Он проникал в его тело, он проникал в его голову, он проникал в его душу. Персональный яд для демона. Яд неверия. Яд равнодушия. Он молча проследовал за Морганой, потому что его рот все еще был зашит той несчастной, несносной жестяной, стальной, железной, леской, прутом ниткой, которая не позволяла ему сказать, что он не уверен, что им стоит куда-то идти в принципе. Сколько ему было лет? Десятки? О, неужели он так хорошо сохранился. Сотни? И все же, неплохо он сохранился. Давайте остановимся, все таки, на вечности. Чему можно научиться за вечность, или - у вечности? Всему или ничему. Уроки жизни могут либо давать что-то, либо не давать вовсе ничего. Порой казалось, что он совершает ошибку за ошибкой, из года в год, из века в век. Например, он время от времени встречался с Морганой. Раз за разом повторяя ошибку молодости, которую не мог признать ошибкой. А ошибка ли? Раз за разом он поступал необдуманно, не слушал объяснений и вел себя так, как вздумается, даже не считая верным выслушать. Он и сейчас хотел так поступить. Но для этого, ему пришлось бы спуститься вниз, дождаться пока его заберут, доставят в то место, где он ступит на землю обетованную, где его способности не ограничены, и предаст свое бренное, ненастоящее тело огню, который как верный пес оближет его всего и доставит в чистилище тьмы, где он сможет укрыться от не нужных глаз и осмыслить все то, что узнал. И понять, насколько же он мог ошибаться. Но он пошел вслед за Ведьмой. Медленно ступая там, где ступала она. В полной тишине, в тягостном молчании, все еще чувствуя, как пальцы горят, и как обида в нем наконец начала подавать признаки жизни. Он не мог и не хотел ничего у нее спрашивать. Он просто думал без конца о том, что является дураком и идиотом, и что вдруг оказалось, что этот мальчишка не просто какой-то демон. И что он вдруг является камнем, тем самым камнем преткновения. Блекхарт вдруг подумал, что может быть, это какой-то судьбоносный намек им двоим? Как только все вдруг стало проясняться, и они были на пути к тому, чтобы быть вместе, то есть по настоящему вместе, а не так, как они были все это время, судьба подкинула ему такой подарок, который точно должен был заставить Блека принять решение.
ты, конечно, можешь сказать "i am sorry" и лить этих дней жидкое молоко
Он взглянул на нее, когда все красоты Авалона, которые должны были несомненно пленить глаз любого, кто посмотрел бы на них, остались позади. Возвращаясь назад, стоит отметить, что деревья, поражающие своей красотой, воздух который мог вскружить голову своей чистотой и зелень, которая могла просто напросто ослепить - все это осталось без внимания. Блекхарт едва ступая вслед за Морганой не обратил внимания ни на цветы, ни на зелень, ни на красоту, которая могла соперничать с райскими красотами. Он не видел и не смотрел на это, уставившись в землю, которая, особо не отличалось от тех земель, которые он видел раньше. Даже если бы Демон решил взглянуть на всю эту красоту, вряд ли бы он ее увидел и понял, вряд ли бы он оценил ее, находясь в своих мыслях, в своих собственных, почти что равнодушных открытиях. Блекхарт посмотрел на нее, совершенно по другому. Как никогда не смотрел на нее. Почему она должна была рассказывать? Потому что он никогда и не спрашивал? Почему он не спрашивал? Потому что ему было все равно или потому что он на самом деле всегда думал, что она полностью его? Или потому что ему казалось, что каждый раз, когда они встречаются, он видит в ней все то новое, что произошло. Значит, не видел. Значит, не принадлежала. Значит, не должна была. А почему ему тогда вдруг так больно? Внутри что-то оборвалось и полетело вниз, и летя, доставляло какие-то не очень приятные ощущения. Ему не бывало больно, он демон, и у него нету никаких чувств. У него есть только пустое равнодушие, пустая душа. И в этой пустой душе, что-то оборвалось и летя, причиняло пустой душе пустую боль ища дно, которого в пустой душе нет. Сейчас, там не было даже зла. Там было пусто и больно. Он на секунду прикрыл глаза, почему то ловя себя на мысли, что лицо Морганы, такое спокойное и серьезное, причиняло ему почти что физическую боль. Если вы конечно понимаете что значит физическая или какая-либо другая боль для того, кто эту боль может чувствовать лишь в исключительных случаях, вы понимаете, как на самом деле сейчас было херово Блекхарту. Очень херово. Хотя это не самый лучший эпитет, который подошел бы под описания состояния Блекхарта. Он спокойно и ровно сидел, молча слушая, как Моргана выливала на него еще один поток, еще одной не совсем понятной ему информации. Не совсем понятной зачем она ему это говорит и не совсем нужной, потому что он слабо что понимал, ее слова продирались сквозь дымку его мучительных размышлений, они старались продраться сквозь накуренный кумар в его голове, который почему-то старательно пытался проигнорировать все то, что пыталась донести до него волшебница. Замаячила другая женщина, Люций и снова Десмонд, появилась Лили и рассказ принимал все более и более странный оборот. Он периодически терял нить разговора, словно проваливаясь в осознание того, что у нее есть сын, что у нее есть сын от кого-то, что Десмонд не просто кто-то, а ее сын. Мозг услужливо подкидывал различные сочетания слов "Моргана", " Десмонд" и "сын", "мать" , Блекхарт мысленно морщился, внешне при этом, он выглядел спокойно, равнодушно, пусто. его сознание парило вот тут, над ними, то слушая, то прекращая это делать и начиная бороться с самим собой, с желанием встать, поднять ее ноги в его ног, убрать ее руки от его рук, улыбнуться и уйти. И все. Говорить он, по прежнему ничего не мог. в его глазах не мелькало никаких эмоций, ни удивления, ни вопроса, ни ярости, ни обиды, ни участия, ни одно кивка или улыбки, он не нахмурил брови ил не приподнял их. Он не сделал ни-че-го. Он не задал ни одно вопроса, ни разу не прервал ее рассказ. Он сидел, словно его не существует на самом деле, словно это его не живая копия, которая просто тут вылеплена и на самом деле моргана рассказывает это все пустоте. Он конечно понял от части то, что она ему сказала. Он понял, что поглотила настоящую мать Десмонда, и стала ею, и что теперь, фактически, она его мать. Именно это понял очень хорошо. И это подтверждало то, что писала Лили, если не вдаваться в детали, разумеется. Но при таком раскладе, детали не имели такого уж сильного значения. Они были лишь деталями, а суть, оставалась сутью. Интересно, почему она разозлилась, когда он заявил, что Лили носит его ребенка? Почему бы ему не разозлиться сейчас? Но он не злился. Прошла минута. Или больше. Где-то послышалось, может быть там, где они находились, как капли воды падают вниз, с характерным звуком. плюх. плюх. плюх. Он по прежнему молчал, и по прежнему смотрел в одну точку. плюх. Застывший пустой взгляд не смотрел на Моргану, он изучал пустую стену, на которой ничего не было. А даже если бы и было, на самом деле, на стену он не смотрел, он не смотрел никуда. плюх. Молчание нарушалось лишь каплями воды, которые падали с одинаковой периодичностью, с одинаковой громкостью звука и которые были похожи друг на друга, он был уверен. и снова плюх. Наверняка, ведьма ждала от него ответа, может быть, какой-нибудь реакции, но этого не было уже какое-то продолжительное время, и честно говоря, он даже признаков жизни не подавал, можно было подумать, что он так и умер, сидя и с открытыми глазами. Дело было не в том, что он не хотел ничего сказать. Вполне было возможно, что сказать что-то он хотел. Все было гораздо проще: он не мог. где-то внутри, он, даже вероятнее всего, орал, может быть и нехорошими словами тоже. Но снаружи он молчал. Спокойный и невозмутимый, на ощупь как камень, холодный и безжизненный, твердый и невозмутимый совершенно. А вы что, забыли что у него наживо зашит рот стальной леской. или веревкой. Мы еще не определились. И если он попытается все ее разорвать, то его рот превратиться в кровоточащие лохмотья, его губы станут оборванными, раскромсанными, они станут как ленточки, и с них будет капать самая настоящая, демоническая, кровь. - Ну и зачем ты мне все это рассказала? Что ты хочешь от меня услышать? Как я по твоему должен реагировать? Что ты хочешь? он произнес это так тихо, словно надеялся, что леска, не оборвется, если он так тихо скажет, словно он верил, что его губы не начнут кровоточить, но они начали. Вместе с ними, все его чувства словно усилились в миллионы раз - дьявол, их же совсем недавно и вовсе не было?! - на его лице была странная маска неприязни, недоверия обиды. Он почувствовал руки, которые до этого не подчинялись ему, и осторожно убрал ноги Морганы. - Понимание - это последнее что тебе стоит искать у меня. он едва заметно покачал головой, отодвигаясь от нее немного, и кидая спокойный взгляд на гробы, которые стояли рядом.
но помни, что море это там, где действительно глубоко
Невыносимая тяжесть легла на хрупкие, обнаженные плечи ведьмы, придавив её к тому месту, где сидела Моргана. Она даже не заметила того, как Блэкхарт убрал её ноги со своих каким-то презрительным, отталкивающим движением, словно она была прокаженной, словно могла чем-то заразить, и ему было противно находиться рядом с ней. Мори ловила себя на мысли, что Блэк – это единственное создание в её жизни, в присутствии которого она становится по-настоящему слабой, теряя над собой контроль, и уже не понимая, что происходит. Слабость и боль растекались по её венам, превращая кровь в лед, заставляя её останавливаться, и сердце уже даже толком не билось. На что надеялась эта ведьма, когда рассказывала правду этому демону, на человеческое понимание? Глупость, ему это не надо. Моргана не могла злиться, ругаться, нервничать, она, как и Блэкхарт была абсолютно пуста эмоционально, физически. В ней не осталось ничего, на что можно было бы посмотреть, что можно было бы потрогать. Плечи опущены вниз, под глазами залегли глубокие фиолетовые тени, а глаза… Эти волшебные глаза, что сводили с ума тысячи людей, казались совершенно потухшими, блекло-серыми, как лондонское небов середине зимы. Они с демоном были рядом, но в тоже время между ними легла пропасть, Моргана не могла и не хотела читать его мысли, потому что и так все было понятно, Блэкхарт был в шоке, в ужасе, он совершенно был сбит с толку подобным заявлением. И Мори отчасти понимала это, но не понимала, чем заслужила такую странную реакцию. От Блэка в один миг повеяло равнодушием, и хорошо затаенной злобой, ревностью и яростью. Мори прислонилась спиной к стене грота, ощущая, как шероховатости и выступать ранят тонкую кожу, и ещё крепче к ней прижалась, ощущая спасительную боль. Моргана перевела взгляд на Блэкхарта, чуть уставший и бесконечно спокойный, и едва заметно пожала плечами, обдирая спину ещё больше, но даже это не смогло её привести в порядок. С Блэком они теперь на разных планетах, потому что он не хочет прийти близко, она не хочет больше быть первой. Она хотела быть женщиной, женщиной любимой, и может не единственной, но уж точно всегда первой, и всегда в сердце. Но разве Блэкхарт мог ей это дать?.. - Мог… Предательски противный голосок в голове, заставляющий схватиться за голову, плотно прижимая ладони к ушам, совсем, как в детстве, когда мать орала на неё, а тетка успокаивала сквозь расстояния, сквозь толщи стен, уговаривая приехать на Авалон, чтобы постигнуть азы мудрости, чтобы обучаться тому, что знала сама она. Моргана быстро взяла себя в руки, отдышавшись она смотрела вновь на Блэкхарта, исподлобья, мрачно, тяжелым взглядом, постепенно наполнявшимся свинцом обиды, обиды тысячелетней, давней, болью постоянной, неотпускающей. Они ради друг друга бросались в чужие объятия, жили чужими жизнями, предавали и были преданы много раз, за что их обидчики давно уже поплатились, то ли смертью, то ли липовой жизнью. Вот только друг с другом они не могли разобраться. Так может ещё не все потеряно? Сколько понадобится времени, чтобы залечить, зализать нанесенные раны? А кто будет их лечить, зализывать? Опять другие? Вряд ли получится, ведь тогда они просто растравят душу, разбередят эти раны, позволят им загноится, и тогда придется ампутировать. Но у ведьм и демонов ведь прекрасная регенерация, вот только… Душу они не лечат. - Долгое время я не могла об этом никому рассказать, - Моргана говорила очень тихо, словно боялась разбудить спящих, что лежали в гробах, как в теплых постелях. – Хотя, что уж таить, никто и не интересовался моей жизнью. Точнее тем, что за пределами коротких встреч, - Мори ухмыльнулась, подходя к краю грота, протягивая ладони, и касаясь воды, что мчалась с самых небес, будто она могла излечить раны, нанесенные вековым молчанием Блэкхарта. – Оставь Лили в покое. Не ломай её жизнь, она не заслуживает. Девочка испугана, она абсолютно одна. И я её понимаю, - Моргана посмотрела в глаза Блэку, не отводя ни на секунду. – Я просто знаю это чувство, как и ты. Когда кто-то уходит, закрыв за собой дверь. А ты остаешься один на один со всем миром, с голой душой и совершенной растерянностью. Конечно, все приходит с опытом, и ты сам начинаешь учиться, постигать азы, как правильно быть такой же отъявленной сволочью…, - снова ухмылка на её губах. Моргана повернулась к Блэку, чуть склонив голову набок. – А хочешь честности? Давай, Блэк. Раз ты весь такой равнодушный, раз тебе плевать. ТО почему бы мне не рассказать тебе, как на самом деле все обстоит? Ты присаживайся поудобнее, - Моргана быстро заводилась, и сейчас это было заметнее всего. Ведьма сложира руки на груди, готовясь к самому страшному поступку в своей жизни. – Может я все это рассказала тебе только потому, что не равнодушна к тебе? Что вот у меня есть сердце, и я знаю, как оно предательски бьется, когда я вижу тебя в тысячный раз за свою долгую жизнь. Я знаю, как оно замирает, когда ты касаешься меня. Это не занятия сексом, помнишь? Это занятие любовью. Этим ненавистным тебе и мне чувством, которое отравило наше с тобой существование, превратив его в ужас, ад на земле. Но знаешь, что, Блэк? Мне оно нравится, - Ле Фей улыбнулась почти искренне, если бы только в её глазах не колыхнулось пламя, способное уничтожить города. – Ты что, ревнуешь, что у меня может был кто-то, к кому я относилась также, как и к тебе? Зря. А ты никогда не думал о том, что я хочу…Наследника? – Моргана обвела рукой всё пространство вокруг себя, и внезапно её голос сорвался. – За много тысяч лет у меня так и не появилось детей. Потому что никто не спрашивал у меня, чего хочу я. Все задавались вопросом, чего они хотят от меня. Шаг. Медленно. Ещё один шаг. Спокойно. Выдохнуть. Оказаться с ним вровень. Присесть рядом, потирая переносицу. Задержать дыхание. И произнести спокойным и тихим голосом, подводя черту, оставляя все позади, поняв, что достали игры. - Я рассказала это не потому что доверяю, а потому что не хочу, чтобы были тайны такого масштаба. Я слишком долго была верна Алонии, и её просьбе. И это почти разрушило мне жизнь. Я рассказала это тебе, потому что хотела двигаться дальше. Потому что поняла, что устала от погонь. Мне нужно немного покоя. С тобой, Франц. Как женщине, а не как ведьме. А дальше, принимай, как хочешь.
Мы друг друга не выбирали, не шли по следу. Нам вручили азбуку Брайля, и мы ослепли. Вот и ходим на ощупь, держимся за живое. Зрячим по одиночке проще, незрячих - двое.
Отправлено: 19.08.12 22:22. Заголовок: Да, это было верно, ..
Да, это было верно, что он был в шоке. Что он был в ужасе, тоже верно. Для него это было тем, что он никак не мог знать или предвидеть, и это, разумеется, ему не понравилось. Демон ненавидел то, что от него скрывало, ненавидел то, что плохо знал или не знал вообще. А такие вещи.. Ну это для него было шоком, и его шок выражался равнодушным, ничего не выражающим взглядом. Он не презирал ее, он не ненавидел ее, он не злился, ему было наплевать, все равно, пофигу, как там еще можно сказать? Он физически был тут, но морально.. Он был далеко, он находился где-то в другом пространстве, в пространстве, где он мог осмысливать то, что услышал. Где он приходил к пониманию, что у женщины, которая сидела нрядом, которую он знал столько времени, не дни, не года, а столетия, есть сын. Что она это от него, от Блекхарта, скрыла, и что сейчас по случайному стечению ли обстоятельств или еще как - рассказала ему об этом ровно в тот момент, как Лили решила досадить этим Десмонду. Сейчас он видел Моргану в другом свете, сейчас она ему казалась совершенно другой. Думал ли он, что у нее мог быть кто-то, к кому она относилась бы так же как к нему? Думал. И то, что у нее был сын, это словно ставило все с ног на голову. По сути - такой пустяк, но такой обидный пустяк. И теперь все естество Блека словно взбунтовалось этому. В нем выросла стена, которая отгородила Демона от Ведьмы, которая, словно говорила что у нее теперь есть сын и не быть им никогда вместе. Для Блека, это было непонятно. Её поступок. Он силился переступить через себя, но единственным желанием было просто уйти. Ему не хотелось вести долгих и мучительных разговоров, где они взаимно обвиняли бы друг друга, где было бы много лишнего, того, что их окончательно раскидало бы по разные стороны. Он по прежнему казался пустым и равнодушным, по прежнему в глазах не было ни искринки, что гласило о том, что он все еще не тут. Он сидел ровно и прямо, руки были на коленях, пальцы переплетены в замок. Не смотря на то, что он выглядел спокойным и отрешенным, вместе с тем, его образ был несколько воинственен и даже опасен. Черты его лица заострились, стали более видны скулы, нос стал более острым, подбородок чуть выдвинулся вперед, заостряясь, брови стали шире и нахмурились, губы сложились в тонкую и узкую полоску, в глазах была злоба. Трансформация происходила непроизвольно и как будто выражала внутреннее состояние демона. Она встала, отходя от него, а спустя несколько секунд и заговорила. Демон оскалился, напоминая теперь Демона еще больше, зубы были острые и длинные, он как будто бы улыбнулся на мгновение, отталкивая от себя слова Морганы, молчаливо отфутболивая их от себя. Ему вдруг показалось, что она предела то, что между ними было. Он хмуро на нее уставился, в голове медленно блуждали мысли, они лениво и нехотя продирались сквозь пелену, которая царила в голове Демона, мысли были тяжелые, они было многотонные, неприятные и колкие, как его взгляд, эти мысли сталкивались друг с другом, порой сливаясь в одну, еще более мерзкую и неповоротливую, а иногда, просто разбивались друг о друга, причиняя этим, одно только неприятное зудение. Все что говорила в начале ведьма наталкивалось на взгляд Блека так и не уходя дальше, словно это был его личный щит, против нее. Чуть прищуренные глаза смотрели с недоверием. Он уже и не знал, как ей доверять. Обида на себя самого начала расти в нем, мол поверил, как дурак, доверился. Во всем этом безумном танце эгоизма, он просто не мог думать о том, что ей тоже тяжело. Что она опустила плечи, устав бороться со всем тем, что на нее навалилось, глаза потухли, потеряв то нахальство, что так заводило его, она было словно не меньше чем он сам, опустошена. Он вновь взглянул на нее, позволив себе вдруг, послушать ее. И понял, что наверняка он зря это сделал. Моргана решила, что ей стоит вывалить на него абсолютно все, и наплевать на то, что он итак пережил чуть ли не клиническую смерть, паря тут над своим телом в глубокой задумчивости. Ах, надо же, она решила, что стоит обвинить во всем его. Он нахмурился сначала, потом приподнял брови, выражая полное недоумение. Или она свихнулась или она хочет, чтобы он придушил ее, или хочет чтобы он свихнулся. Или все вместе. Поперхнувшись ее словами, которые практически стали ему поперек горла, о попытался проглотить возмущение, которое рвалось наружу, но у него уже поперек горла ее слова встали, так что его эмоциональный предел был достигнут, и спокойствие лопнуло как мыльный пузырь. - Ах у тебя ко мне чувства, да? он точно так же как и она встал, только он вскочил так, что человеческий глаз и вовсе не уследил бы за тем, как он это сделал. - Ах ты, еще и наследника хочешь?! Блекхарт проревел это как очень злой, как взбесившийся лев, рассматривая ее такими злыми глазами, что в них ярко читалось единственное желание - на месте придушить эту несносную ведьму, которая своими выходками уже не одно столетие отравляет его жизнь, делая ее чуть ли не невозможной. - Ты наследника захотела, дорогая, да? А сказать ты об этом мне забыла, и решила "усыновить" чужого сыночка, посредством того, что поглотила его почти что умершую мамочку и стала почти что родной ему, да? Я правильно говорю, ничего нигде не путаю? Или может, я чего где не понял и ты вообще там может, его настоящая мать, не? он словно в ответку, решил ее порезать на ленточки словами, почти не контролируя то, что говорит и выплевывая все то первое, совсем не отфильтрованное, что приходило к нему в голову. - Какие все плохие, эгоистичные гады, не спрашивали тебя, несчастную, хочешь ты детишек или нет, айяй. А что ж ты так взбесилась-то, когда я пошутил, что Лили носит моего ребенка, а? Чего, думаешь я не видел, как ты хочешь переубивать всех, а особенно малыша, думаешь не видел? Видел!!! А может быть, я тоже хочу себе наследничков наделать, или мне нельзя? У тебя-то уже есть! он усмехнулся прямо ей в лицо, а потом задумался на секунду, чтобы она почувствовала бы, если бы Блекхарт провернул подобную фишку с ребенком Лили. Ну тоесть, например, стал бы отцом этого малыша, вкладывая соответствующие воспоминания в голову Лили, так чисто теоретически. Он этого не хотел совершенно, потому что, единственная с кем бы он хотел иметь детей, сейчас стояла напротив него и дико на него злилась, точно так же, как и он на нее. Но мысль промелькнула, и он не мог знать, отразилась ли она на его лице как задумка или же нет. Секунда. Щелчок. Блекхарт почувствовал внезапно, что вся злость, которая была сейчас в нем, отступила. На время или на долго, он не знал. Но она отступила, слова Морганы подействовали на него как-то отрезвляюще, может быть потому, что она никогда еще раньше так откровенно не говорила ему, что хочет быть с ним. И почему-то никогда раньше, он так быстро не мог в это поверить. Однако, все те внутренние противоборства что были - никуда не ушли. Он чувствовал то ли желание уйти от нее, но знал, что если сделает это - то сам уже никогда не вернется, то ли жгучее желание поцеловать ее и никуда от себя не отпускать, потому что он не мог без нее, даже сейчас, будучи на нее злым - не мог. - Думаешь, что я был бы плохим отцом, если бы ты дала мне такой шанс? он выдохнул слова, которые были в нем еще с самого начала всего этого, еще с самого начала, как он узнал о Десмонде, как они заговорили о детях и наследниках, как он почувствовал эту ревность, обиду и злость, что не с ним, не от него и не его. Эта мысль отравляла его, и вероятнее всего, будет отравлять теперь всегда. А он думал, что демоны не могут быть ранены. - Нет, он не хотел, чтобы она отвечала. Он не хотел знать, что она ответит, ведь были вещи, которые могли ответить за нее. - Не отвечай, хорошо? Не надо. в его голосе не было той злобы, и той обиды, он был спокоен, в глазах не было ненависти, они не были равнодушными, как всего несколько минут назад, в них плескалось что-то, чему он не мог дать определение, может быть, это было разочарование. Блекхарт взглянул на нее, было темно, но он прекрасно видел лицо ведьмы, прекрасно видел ее глаза, ее губы и как она нахмурила брови, на мгновение, всего на секунду, Блек улыбнулся. и как-то глупо, но искренне спросил. - Ты ведь мне сейчас, недавно, эм, призналась в любви, верно?
Отправлено: 11.09.12 22:47. Заголовок: Почему в их сложных ..
Почему в их сложных отношениях все всегда скатывалось к тому, что они отравляли друг другу жизнь взаимными обвинениями? Видимо, в этом суть всех сильнейших этого мира, они просто не могут признать тот факт, что могут быть сами в чем-то виноваты, что где-то допустили ошибку, что-то или кого-то упустили, что не предовратили то или иное событие, что погубило какую-то часть их жизни. Таковы были и Моргана, и Блэкхарт. Вместо того, чтобы нормально сесть и поговорить, они предпочитали кричать, ругаться, топить самих себя в море лжи, обмана и истерик, не желая понять простой истины – они отказались принять свои чувства, предпочитая все сделать так, будто эти чувства неправильные. Тысячелетиями выстраивамая репутация злых, ненавидящих все окружающее людей не могла просто взять и рухнуть в одно мгновение только потому, что им пришло вдруг в голову, что они ЛЮБЯТ. Они не могу любить по определению? Где вы видели, чтобы зло кого-то любило? Хотя с другой стороны именно любовь чаще всего является той самой движущей силой, что приводить к войнам, катастрофам, истерикам и убийствам. Она пораждает то самое зло, которое несли в себе две мрачных тени этих поистине великих нелюдей. Но даже такие, как они устают от подобного, закрывая глаза и представляя, что они наконец-то умерли, что на их плечах нет той непосильной ноши, которую они несут каждый день, час и миг. Что придавливает их к земле, опуская на самое дно. Хотя, так ли там плохо, на этом дне, где определенно подобралась одна из самых крутых компаний. Моргана вскинула на Блэкхарта странный, мрачный и весьма циничный взгляд, чуть ухмыльнувшись. Они слишком похожи. Они слишком разные. На волнах этого мира они идут паралелльно, а они, как известно не пересекаются. Но было что-то такое между ними, что всегда всех и вся завораживало. То ли эта ненависть-любовь, то ли любовь-ненависть, всхоленная и взлелеяная за тысячелетия, приправленная безудержной страстью и адской нежностью. Блэк трансформировался, но и Моргана не отставала, её волосы полыхнули на мгновение пламенем, тут же сделавшись темно-фиолетовыми, а глаза сменили свой цвет на фиалковый, близкий к тому, какой обычно становился, когда она использовала магию. Гнев Блэкхарта перешел и к ней, не могла она долго терпеть, когда с ней обращались так, будто она повина во всех грехах этого смертного мира. Не могла и все тут, пусть и на себя возьмет парочку, он же в конце концов, дьявол или где? - Что ты орешь, как потерпевший? – Огрызнулась Моргана, расправляя складки на платье, видя, как сильно дрожат её пальцы. То ли от нервов, то ли от злости. В любом случае, она не могла выносить больше этого крика Блэка, этих обвинений, и огромных усилий стоило сохранять спокойствие, которое с таким трудом ей удалось все-таки обрести. Вдох-выдох, с ней все в полном порядке, она не истерит, не кричит. Вдох-выдох, спокойствие растекается по венам, как морфий. - Замолчи, Блэк! Да, я всегда хотела наследника, которому смогла бы передать все свои знания! Наследника, что был бы всегда рядом, и мне не приходилось бы сходить с ума от одиночества! – Мори не выдержала, резко вскочив, и зашипев, как кошка, которая заметила жертву, сопротивляющуюся её чарам. Волосы Морганы чуть шевелились от ветра, а с кончиков пальцев срывались сиреневые искорки, обещавшие в ближайшее время вспышку магии, если кое-кто не успокоится. Ладонь Морганы взметнулась вверх быстрее, чем ведьма смогла себе представить, оставляя красный отпечаток на щеке Блэкхарта. В глазах ведьмы застыли злые слезы, но голос не дрогнул, когда она позволила себе заговорить. Все то, что сейчас выплевывал ей в лицо Нуар, после всего того, что она доверила ему, как единственно близкому родному существу, ожидая хотя бы попытки понимания, разрушило её почти до основания, снова сделав той, кем она была – жестокой и ненавидящей всех. Моргана внутренне ещё вела борьбу. - Ты не имеешь права так со мной разговаривать. Я не должна перед тобой отчитываться, Блэкхарт. Ты плевал на меня долгие годы, бегая от меня, от моих чувств к тебе, как вампир от креста. Ты плевать хотел на то, что я чувствовала, и тем самым заставил меня делать тоже самое. Ты обвиняешь меня в том, что я сохранила чужую тайну, что никоим образом не отражалась на наших с тобой отношениях, мальчик даже не знает о том, что я его мать. Он понятия не имеет вообще о том, что происходит. А ты… - Моргана резко отвернулась от Блэка, чуть согнувшись и приложив ладони к животу. Острая боль пронзила ведьму, почти до самых кончиков пальцев, она уже не контролировала себя, не зная, что делать дальше. Её предала собственная жизнь, собственное сердце. Прикусив пальцы правой руки, Ле Фей едва сдерживала рвущиеся наружу рыдания, истерические всхлипы. Слезы струились по её щекам, обжигая своим ядом. – Я не должна перед тобой оправдываться. Мы ничего друг другу никогда не были должны. Но я доверилась тебе, Блэк, - ведьма вытерла проклятые слезы рукавом платья, и развернулась назад к Блэкхарту. Понимая, что теперь он её вряд ли сможет простить за эту пощечину, но чего он хотел ещё от неё? Он кидает ей такие претензии, которые совершенно необоснованы для неё. Или это просто ревность к Десмонду?.. Что она, его ведьма, может любить кого-то больше, чем его? - А ты позволил бы мне дать тебе этот шанс? – Вопросом на вопрос. Жесткостью на жесткость. Они не знали, что им дальше делать, запутались, хуже некуда. И сейчас они вдвоем были куда человечнее, чем все нации в мире, они чувствовали неподдельно, и были искренне так, как никто другой. У них не было за плечами тех разрушающих всю любовь проблем, как бытовые, как достать денег, ничего подобного. Чистое чувство, в его первобытности, как самый первый грех. Порочные создания, чьи сердца сотканы из нитей тьмы, но даже там, видимо больше правды, чем в самих людях. Ведь Моргане и Блэкхарту не надо притворяться кем-то, чтобы знать, что они существуют. – Если бы это был твой сын, то поверь мне, тебя бы и её тут не было. Я не хочу знать о том, что ты трахал кого-то, и у тебя есть ещё кто-то, кроме меня, - ведьма вздернула подбородок, упрямо поджав алые губы. Её глаза блестели от слез, от боли, от обиды. От всего, что так делают женщину именно женщиной.
Но таем, мечтаем мы об одном, Друг друга теряем мы день за днем. И мы словно камни на дно идём, Скажи, что простишь, мы все вернём.
Она задохнулась, хлопая ресницами, на которых застыли капельки слез, приоткрыв рот, и выглядя совершенно, как девчонка, застигнутая врасплох. Что он такое спрашивает? Она как-то выдала себя, что она сделала такого, что он вдруг так просто спросил о том, о чем она думала последние несколько лет, как пыталась подобраться к нему с этими ненужными никому чувствами. Что же это такое-то?.. Так же ведь нельзя. - Да. Как-то просто и очень легко эти слова слетели с губ ведьмы, разбившись о каменный пол, и осыпав пару брызгами правды и искренности, которую было очень трудно чем-то заменить. Кажется в мире не было больше нужных слов, кроме, как этого одного единственного «Да», в общем-то, решившего все дальнейшее. Хотя что было решать-то? Моргана не знала, как он ответит на это признание. Это Блэкхарт, ждать от него ответного «Да» - это… Трудно. И больно. Ей, как гордой, самолюбивой ведьме, привыкшей к тому, что её любят и хотят все на свете. И он хотел, и он желал, но любил ли?.. Любил. Это видно по его глазам, движениям, выражениям, по его поджатым губам, и словам, которые хлестали её почти также сильно, как его инквизиторские кнуты по голой, влажной спине, чтобы было больнее, оставляя рубцы и кровоточащие раны. Это было именно так. Но сможет ли признаться сможет ли сказать тоже самое? Моргана подошла ближе, оставляя на его покрытой щетиной щеке поцелуй, как раз тем, где ладонь оставила отпечаток. - Прости за это. Я всегда хотела иметь от тебя детей, - тихо прошептала ведьма, приподнимаясь на цыпочки, и касаясь губами мочки уха демона. Как же ей безумно хотелось обвить его шею руками, прижать к себе, и целовать до безумия, до стертых в кровь губ. Прямо тут, где холодно, где смерть витает в воздухе. Просто тут. Или неважно где. Какая разница, они могут все, главное – это захотеть. Она сказала то, что хотела сказать сама, что хотел услышать он, и какая в общем-то разница, что будет дальше? Он не хотел ответов, но она давала их. Ведьма призналась самой себе в том, что так давно скрывала. И с её плеч упала та самая тяжелая ноша, делая её жизнь легче и спокойнее. И от него снова пахло так, как она любила. Сигарами, Guerlain и чем-то невыносимо привлекательным, её мужчиной.
No one ever will love me better than Your everlasting love I found only one way in and no way out
Отправлено: 24.10.12 00:18. Заголовок: Он никогда не годилс..
Он никогда не годился на роль семьянина. Ну, может быть потому, что он и не умел этого вовсе. Он не годился. Он не знал, как это - приходить домой вечером, в одно и тоже место несколько дней, несколько лет, он не умел быть верным, честным, добрым, чьим-то. В нем просто не было этих чувств и качеств, он понятия не имел, как это иметь своих детей, заботиться о них, воспитывать их, любить их и оберегать. Он не был семьянином, не годился, не для того. Есть такой тип мужчин, которые хороши для всего, кроме семьи. С ними весело, интересно, с ними шикарный секс и они очень ненавязчивы. Они отпускают вас так же легко, как и вы их. И самое чудесное - они никогда не остепеняться. Во всяком случае, они склонны так думать. Блэкхарт был в другом мире. Где-то там. Не тут уж точно. Он молчал, он даже казалось не видел ведьму, которая бесился, кажется, от этого еще больше. Ну и чего она злится, какой в этом смысл? Впрочем, какой смысл и ему был злиться, он так же не понимал. Ведь все равно он не спорит что он не годен. Не годен. Это как в армии, годен или не годен, ты можешь быть ложно не годным, а можешь быть на самом деле не тем материалом. Годен - не годен. Ну, скажем, он был годен для отличного секса, для вечных игр в кошки мышки, прятки, жмурки. Он был годен для диалога, где-то даже мог подставить плечо, или вступиться. Для этого он был пожалуй годен. Вы только не подумайте, что все это относится к любому человеку или мутанту или ведьме. Нет, речь, разумеется, идет об отдельно взятой ведьме. Для нее, вот по этим параметрам, он мог замечательно подойти. Он мог даже подойти для непродолжительных, взрывоопасных отношений, которыми они уже не один год баловались, славно и задорно отравляя свою собственную, непробиваемую иммунную систему, травясь друг другом как подросток, нервно курящий за углом дома в первый раз, захватывая в не ожидавшие подвоха легкие слишком много. А потом долго еще откашливаясь, приходя в себя, зализывая раны и начиная все с начала. Вот для этого он прекрасно годился. Еще он мог замечательно издеваться над другими, это вообще было практически его коронный прием, фишка, козырь, о котором знали все и каждый, кто хоть чуть-чуть с ним был знаком. Блек окинул ее быстрым, скользящим взглядом, приподнимая одну бровь. Она что-то ему говорила? Ну неужели эта женщина не знает, что с ним бесполезно спорить, и что это пустая трата времени, что такой как он никогда не измениться, что его таким сотворили, и что идти против своего существа он не будет, не сможет, сил маловато будет, против себя-то все оставшееся время идти. Блек вернулся в реальность, чтобы получить звонкую пощечину по небритой щеке и злобно, совсем злобно, сверкнуть глазами. Он, если бы мог, наверное спалил бы ее сейчас взглядом, потом вернул бы и спалил еще раз, и делал это так долго, пока не простит, впрочем, это очень сомнительно было. В горле Блека заклокотал рык, он катился по его горлу, и Демон практически чувствовал его горький привкус, с силой сдерживая его, дабы не зарычать на нее - высшая степень озлобленности, оскорбления и бешенства. Он не хотел ее слушать или слышать, но она никак не могла этого понять, и не могла заткнуть свой ротик, от потока обидных и колких фраз, которые летели в него, но не попадали в цель, останавливаясь на пол пути и падая, а на самом же деле, ударяясь о его щит, в который он завернулся спрятавшись, и оставив только глаза наблюдать за происходящим. А происходило многое, она плакала, почти не замечая собственных злых слез, заламывая руки, пару раз снова кидалась в его сторону, желая, видимо ударить, но держала на эти разы себя в руках, лишь закусывая, наверняка до боли, губу. А он стоял перед ней. Просто. С легкой морщинкой между бровей. - Нет. Это было похлеще той самой пощечины, которую она влепила ему несколько секунд, а может и минут назад. Она и сама знала, что он бы никогда не позволил ей этого сделать. Его взгляд не изменился, казалось, что она ругается со статуей, красивой, величественной, неподвижной. Он не отводил от нее глаз, которые были практически полностью черные, но в которых читалась не обида или ярость, а простая и очень человеческая боль. Ему было больно, потому что он знал, что где-то она была права, и его вина, тут была не меньше чем ее. Да только ему было проще все сбросить на нее, и уйти, как он любил делать раньше. Потому что он ведь не годен, для всей этой семейной чепухи, и ему не нужно об этом думать, ему не нужно оставлять после себя наследников, зачем? Ведь перед ним весь мир, в сотворении которого он принимал участие, в разрушении которого он примет не меньшее, а потом построит новый и все начнется заново. Перед ним тысяча миров и планет, тысяча вселенных и зачем ему быть привязанным к чему-то или кому-то одному? Зачем? Он знал, что он так бы и сказал ей. И от этого было чертовски больно там, где было бы у человека сердце, а у него - черная дыра, пустая и всепоглощающая.
глаза - океаны глаза - потоп где же ной?
Оставим это все. Где-то там, на краю мира. Все-равно мы слишком упрямы, чтобы пойти навстречу друг-другу первыми, и если кто-то этого все же не сделает, значит не сделает никто. Неужели все так и кончится? Сколько у нас было ссор? Тысячи. Нет, даже миллионы. Миллиарды. Мириады. Много. Не счесть, не вспомнить - только забыть. Ну и что, ведь как-то дальше живем, даже видимся и просыпаемся в объятиях. Чаще друг-друга, но иногда, все же других. проскальзывает. Это ведь не так все важно, когда сжимается там, где казалось пустота. Если до сих пор тянет, так тянет, что нет никаких сил, никаких глупых мыслей, никаких возможностей не тянуться. Магниты - вот кто мы на самом деле. Разные, потому и притягиваемся. С любой планеты, сюда, чтобы быть близко и стоять так вот поодаль, злиться и морщить лоб, сложив руки на груди, закрывшись полностью, закутавшись в свой плащ-щит. И все равно это все не важно, если рядом ревет то самое чувство, которое даже сильнее черной тьмы. Никто в этом мире не может быть один. Все друг другу нужны. И это ложь, что все могут друг без друга. Не могут жить, не могут. Существовать, но разве это хотя бы рядом стоит с тем, когда жизнь? Нет. Можно ссорится и мириться, но все равно, куда бы ты ни шел, где бы ты ни был, ноги приведут тебя туда, откуда ты так стремительно бежишь, испугавшись этого самого чувства - любви.
помни, мы в ответе за каждую грустную леди, курящую одну за одной.
- Я могу тут поспорить, ты же знаешь.. он слегка улыбнулся, и лед словно тронулся, пошел трещинами, стал превращаться в огонь. - Но я не буду, потому что не хочу. иногда от споров и ссор, даже Демоны устают. Он смотрел на нее, он смотрел и понимал, что ему никуда не убежать, как бы он не старался это сделать, как бы он не хотел это сделать, как бы ему не было на самом деле страшно, он не мог бегать больше. Это было слишком, даже для него. Столько самообмана, а озарение, истина, признание - все это так просто на самом деле. Труднее всего признаться себе, что ты сходишь с ума от этих глаз, в которых ты тонешь, тонешь, тонешь, в которые ты проваливаешь. которые затягивают тебя полностью, и что от запаха волос у тебя кружиться голова, а спокойно только тогда, когда рядом. и это совсем не страшно, просыпаться каждое утро вместе, а можно и вовсе не спать, ведь это не обязательно, никуда не нужно торопиться, можно просто целый день смотреть и чувствовать это ощущение, которое невозможно описать. - Да, я не смог устоять перед тобой, не смог. Еще в первую ночь, когда я встретил тебя, я полюбил тебя так, что не мог долгое время придти в себя от ужаса. И я до сих пор не пришел в себя от осознания этого. а теперь, я понятия не имею, сколько буду отходить от того, что говорю тебе, что люблю тебя. Демон замолчал, понимая, что время вдруг замерло. Что оно вдруг остановилось, и он мог кажется протянуть руку и взять минуту, рассмотреть ее, разбить на секунды и осмотреть каждую по очереди, а если бы ему захотелось, он мог бы проделать тоже самое и с часам или столетием, просто разбить на части время, как физическое, а не материальное, и посмотреть как оно все выглядит. Он даже перестал дышать, ведь ему это было вовсе не нужно, он делал это просто чтобы не отличаться от других людей. а на самом деле воздух ему не давал ничего полезного. И что вот теперь делать? Время было остановлено. Мгновение било его по затылку осознанием. Как же это было непривычно, в чем-то признаваться таком. Таком сокровенном, и казалось бы, слабым. И самым сильным, что с ним случалось. Вот она - его Богиня, его идеал. Покорившая его один взглядом ведьма. Каждый раз новая, всегда - неповторимая, всегда притягательная. И что теперь перед ними было? Весь мир, разве что. НО разве им его на двоих хватит. Блек внимательно рассматривал лицо женщины, которая была ему дороже всего на свете. Которую он уважал и ценил, больше всех на свете. Она была той единственной, ради которой он мог уничтожить весь мир или, если бы это было вдруг нужно, погубить себя. Ведь без нее ему все равно не зачем было бы скитаться по этому пустому и серому миру, который именно она наполнила красками, вкусом, эмоциями. Он не знал что еще сказать, он даже не знал, стоит ли вообще что-то говорить, ведь кажется самое главное, он уже сказал. Смог.
Я буду любить тебя так, что Рим, упавший в долину, осядет пылью…
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 1
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме