часть из истории Майкла Скота Миллера Сигарету он так и не зажег. Просто слюнявил кончик фильтра, а сама стройная полоска табака кочевала из одного уголка рта в другой, с периодичностью в секунд десять. По всему его виду можно было понять, Майкл нервничает. Глаза ужасно болели и слезились из-за дыма, который облаком накрыл карточный стол. Нет, он не был сделан из дуба и не был покрыт зеленым сукном; это вам не богатое казино и не покерные клубы, куда таким шулерам, как Миллер, вход заказан. Стол сделан…ну дай Бог узнать из какого дерева, если не из опилок, а может вообще наполовину фанера, наполовину картон, который решили прикрыть лаком, однако отпечатки бокалов, бутылок, следы подтеков крови и спермы видны, микроскоп не нужен. Не стол, а лакомый кусочек для копов. На одном сантиметре этой мебели улик больше, чем во всем дрянном городе. Ладно, он отвлекся.
- Увеличиваю на десять, - сидящий напротив игрок подкинул еще пачку банкнот к тем деньгам, что уже покоились в середине стола. Майкл спиной почувствовал как внимание сторонних наблюдателей приковали зеленые купюры с портретами президентов. Само собой, потом их внимание, буквально минут через пять, обратится к нему. И придется туго. Майкл провел пальцем между воротничком рубашки и шеей, ослабляя пару пуговиц на заклепках. Два тощих длинных пальца, выныривающих из длинного рукава пиджака сжимали карты. Они были уродливы, но привлекали внимание разве что новичков, которые пришли выпить, да нарвались на настоящий спектакль.
- Отвечаю.
Повисла напряженная пауза. Соигрок смотрел ему прямо в глаза. Он мог бы заметить как по виску Миллера стекла капля пота, как мужчина поджал нижнюю губу, как не выдержал взгляда и пару раз моргнул. Дым от десятков сигарет и алкогольные пары резали глаза. Майкл опрокинул в себя еще одну рюмку. Чуть более расслабленно и вальяжно устроился на стуле. Он нервничал. Он был пьян. Ничего не стоило обыграть его.
- Поднимаю еще на двадцать. Миллер смотрел в свои карты и не решался.
- Отвечаю. Атмосфера накалилась. Если раньше, кто-то переговаривался, кто-то перешептывался, то сейчас вся честная публика смолкла. Кто-то даже забыл, что поднес зажигалку к ново скрученной папиросе.
- Похоже я выиграл, - соигрок раскрыл свои карты и все ахнули. Рука потянулась за призом.
- Ой, надо же, я опять перепутал игру, - Майкл бросил на стол свои карты. Соигрок замер, вперив взгляд в расклад. Миллер быстренько сгреб все деньги и начал аккуратно складывать из в стройную общую пачку. Время от времени с самым невинным выражением лица он поглядывал на проигравшего. –
Ваше благородие, и часики. Соигрок откинулся на спинку стула. Кто-то похлопал ободряюще его по плечу. Миллер лыбился во все свои желтые зубы, распихивая деньги за пазуху пиджака.
- Подавись, - часы упали перед картежником. Соигрок поднялся и, на ходу надевая пальто, направился к выходу.
- Другой вопрос, - Миллер постукал по циферблату, поднес часы к уху. –
И че так обижаться? – он попробовал на зуб цепочку. –
Ну что, больше никто? – убирая часы в нагрудный карман, оглядываясь, поинтересовался он. Нет. Сегодня уже ни у кого не было желания играть с ублюдком «Сухой рукой». –
Ну, тады я пошел. Детишки спать должны уже давным-давнооо! Одной рукой захватив плащ, второй перехватив бутылку за горло, он с важным видом направился к двери на улицу.
Миллер никогда не открывал секрета того, как выигрывает в карты. Большею частью, конечно. Потому что бывали и такие времена, когда другим не нравилось его везение. Тогда приходилось либо удирать, либо давать сдачи, либо, если число было не на его стороне, стараться сделать так, чтобы били в живот и по ногам, только не по голове и рукам. Ему бы давно взять кличку «Везунчик», «Счастливчик», только сам Миллер не верил во все эти клички, скорее наоборот – они принесут ему несчастья. А что приносит тебе несчастье, недостойно тебя.
Другое дело – «Сухая рука». Его называли так за глаза, и не все знали – он сам придумал это имя. Почему? Ему просто было нечего делать. Однажды утром он проснулся с головной болью и не смог открыть левой рукой холодильник – блядская сухая рука, - подумал он, затем примерил выражение к себе и остался доволен. Просто не говорите ему это в лицо. Один парень уже получил в щи. Не стоит искушать судьбу.
Майкл шел медленно. Время, на самом деле, было детским. Просто сегодня публики было мало, а идти в другое заведение уже не имелось желания. Если только подцепить девочку. Но опять – вести ее домой, выслушивать замечания о грязном матрасе. Легче помочь самому себе над унитазом. Миллер хохотнул – унитазы. Ванны, рашпили, краны, вся эта хрень, которая ему никогда не пригодится. Только в случае неудачного исхода и жизни до глубокой старости.
- Пожалуйста, я же обещал тебе… Нога, занесенная над тротуаром замерла в воздухе, медленно возвратилась к хозяину. По какой-то странной инерции, Миллер чуть пригнулся и прислушался.
- И вновь это сделал?! Да?! - Нет, нет, милая, пожалуйста… - Какая же ты сволочь! Прижавшись боком к краю стены одного из домов, Миллер заглянул за угол. По голосам, да и очертаниям фигур можно было различить, что происходит некая ссора, в которой участвуют двое – мужчина и женщина.
- Е-мое, карасики. Лиц видно не было, однако лампочка служебного выхода одного из ночных заведений, выделяла силуэты ровно и четко, словно тени. И одна из этих теней держала в вытянутой руке револьвер. Миллер огляделся и придвинулся чуть ближе, чтобы было удобнее наблюдать за развернувшемся спектаклем.
- Ты обещал мне!!! – голос женщины был тоненький, сам по себе, будто она прилагала усилия, чтобы что-то сказать, чтобы вырвать хоть слово из своего милого ротика. Наверняка, он был милый. У цыпочек всегда милые ротики. Ну, кроме тех, кто подхватил заразу.
- И я держу обещание, милая! – мужчина упал на колени.
- Твою мать, мужик, че ты унижаешься, - прошептал сам себе Миллер.
- Прощай, Стив, - слова могли бы поставить жирную точку в этой пьесе, только цыпочка не спешила нажать на курок. Майклу начинало надоедать все это.
Мужчина резко поднялся на ноги и рванулся вперед, пытаясь выхватить пистолет из рук женщины. Выстрел прозвучал глухо, но достаточно слышимо. Тело мужчины осело и рухнуло наземь. Женщина выронила пистолет и с минуту стоял, прижав руки к лицу. Затем огляделась. Миллеру показалось, будто она заметила его, как долго она смотрела в его сторону. Однако опасения не нашли подтверждений, на тонких каблучках своих туфелек, женщина ринулась к противоположному выходу из переулка.
Ну вот, еще одна жертва этого гадюшника. Может обманутая любовница, может жена, а может еще кто-то. В любом случае, его это не касается. Вот бумажник бедолаги – вот это Майкла еще как касается. Крадучись и оглядываясь, Миллер подошел к лежащему неподвижно телу. Опустил на землю пальто и бутылку. Бросил взгляд на еще дымящийся револьвер. Появилось искушение и его присвоить себе, только стрелок из него такой же, как из слепого художник. Наклонившись над трупом, он начал шарить по карманам пиджака покойного.
Рука мужчины перехватила его за запястье.
- По..помогите…, - он трясся, но был еще живехонький. Вашу мать, надо же так лопухнуться. Чертова дура промазала.
- Мужик, отпусти, - Миллиер попытался вырваться, но хватка незнакомца была стальной.
- Что..что вы…помогите… - Отпусти, - рука потянулась к ножу в кармане брюк.
- Прошу… Удар, еще один и еще. Пока живот неудачника не стал как решето.
Майкл поднялся на ноги. Рукава и руки были в крови.
- Мать! Прости меня, мама. Схватив быстро пальто и бутылку, он с минуту думал, затем подобрал и револьвер. Быстрым шагом Миллер направился прочь из злосчастного переулка.
- участник сейчас на форуме