В эту больницу определяют самых отъявленных психопатов и "уродов", которых в Нью-Йорке, по численности, больше чем обычных граждан. Именно это место обычно является курортом для таких известных личностей, как Пингвин, Джокер, Двуликий, Человек-Загадка и прочих преступников, из-за покореженной психики не подлежащих к протиранию штанов в различных тюрьмах страны. Но ясно лишь одно - не все в этом месте планируют провести остатки своей гнилой и неудавшейся жизни. Нередко сюда помещают и тех, кто слишком много знает, но от кого, по каким-то причинам, необходимо избавиться, обезвредить, нейтрализовать. Многие врачи и не подозревают, что в камерах могут находиться вполне здоровые и адекватные люди, а те, кто знают - молчат. Нередко сам персонал в итоге становится на место своих пациентов. Впрочем - бывает и наоборот.
History: Фундамент первого здания на искусственно созданном острове заложили в 1887 году, год спустя был достроен первый корпус больничного комплекса, тогда считавшегося санаторным и призванным лечить душу и тело пациентов с особо тяжкими формами чахотки и тифа. Первый корпус, или по-другому головное здание Аркхэма до сих пор выполняют свою функцию, административную по большей части, здесь располагаются кабинеты ведущих специалистов и ведется учет и примем всех вновь прибывших заключенных и пациентов. Несмотря на распространенное в народе мнение, внутренняя организация больницы намного сложнее, чем кажется на первый взгляд, и здесь ставят разницу между человеком действительно опасным для общества, и просто душевно больным. Спонсором и организатором строительства был промышленный магнат Иеремия Аркам, переехавший в Нью-Йорк и взявший фамилию Аркам в честь родного города, что расположен в штате Массачусетс., после ужасной эпидемии тифа охвативший городок в конце 80х годов 19 века. Половина жителей, погибла, половина мигрировали в другие города Восточного побережья. Сейчас Аркам является преимущественно университетским городком, из-за основанного на его территории Мискатонинского университета, выпускники которого очень часто потом находили работу именно в лечебном комплексе Иеремии. Первым архитектором-проектировщиком, создавшим первые чертежи расположения зданий на острове был и их внешнего фасада, был Эдвард Пикмэн Дерби. Архитектор сошел с ума так и не завершив свое строительство и стал пациентом больницы за номером 1887. Это благодаря ему сейчас, даже несмотря на реконструкцию и современную перестройку многих зданий комплекса, улочки между корпусами и коридоры старых строений имеют свойство виться и петлять, не раз они запутывали в своем лабиринте и случайных посетителей, и самих сотрудников больницы. Среди наиболее известных пациентов, помимо криминальных авторитетов и сумасшедших маньяков также были замечены бывшие жители Аркама, пережившие тиф, Провиденса и Инсмута. По мнению психологов, эти города находятся в опасной зоне болот, и жители ежедневно дышат ядовитыми испарениями, от чего происходит помутнение рассудка. Сейчас комплекс находиться в прочных управленческих рукавицах возродившейся компании потомка Иеримии, директора и научного доцента кафедры оккультных наук Мискатонинского университета Х.В. Смита. Компания расширяется с каждым годом все больше и есть даже опасения, что она пытается монополизировать рынок фармацевтики и медицинскую сферу инфраструктуры города. "Arkham Asylum Technologies" является ведущим поставщиком правительства США, Канады и Великобритании по препаратам психотропного воздействия, а также исследовательским центром мозга человека и его нервной системы. С недавнего времени компания ведет полное сотрудничество с организацией "Оружие Х". Ну и конечно, помимо столь завышенных высот - это еще и темный, отдельный город, который расположен недалеко от Нью-Йорка, но где не действует директива штата и где власти бессильны. Темный городок, со своим миром, своими правилами, своей жизнью (на острове расположен жилой комплекс для сотрудников и их семей) и своими психами.
Важно! На территорию больницы вход по пропускам, удостоверениям федеральной исполнительной власти или с особого юридического разрешения. Запрещена телепортация, спуск с парашютом, подкопы, обходы и прочее. Товарищи, тема модерировалась и привязывалась к Оружию Икс не для того, чтобы устраиваили проходной двор.
Отправлено: 03.12.10 19:10. Заголовок: Вы будете считать эт..
Вы будете считать это лишним и не вполне корректным, но половину слов подчиненных и своих, и Кэла, Уэст просто пропустил мимо ушей. Почему? Потому что надо слушать лишь главное, лишь то, что необходимо услышать, а замечания, самоуверенную прыть и прочие вещи, которые подымают порой людям самооценку можно оставить за скобками, сложим их отдельно вместе и потом будем учитывать, они не играют ровно никакой роли в его мнении о вас, и даже больше, порой они могут сыграть вам в минус. Скажем так, из всех присутствующих на данном этапе общения Герберт не пожалел бы, нет, скорее просто – не сжалился бы (какое точное слово) ни над одним из них, случись вдруг Апокалипсис в их понимании и перерождение Древних в его. Люди, люди, жалкие людишки, пара чертей да и только, ничего выдающегося, ничего, что нельзя было бы заменить с легкой руке кем-то или чем-то другим. В какой-то момент, пока сотрудники выражали свои за и против, согласен – не согласен, пока Кэл, властным голосом настоящего заправского начальника отдавал последние команды «апорт», Герберт поймал себя на мысли о том, что повторяет перечитанные недавно страницы из книги. Как-то вечером он сидел и вспоминал ту первую встречу, первую ночь и первое путешествие, а на коленях лежал увесистый фолиант, обшитый человеческой кожей и написанный чернилами из крови семи смертных существ, одним из которых был и человек. Однако, сам он во время проснулся от приятных мыслей и тренировки памяти, чтобы проследить как кабинет, наконец, практически опустеет, когда все покинут его и отправятся ловить, посмевших сбежать пациентов. В богато, но со вкусом, обставленном помещении остались только двое – он и директор Кэл. Уэст поправил запонки, затем чуть ослабил галстук, кажется, он никуда не торопился, или просто нарочно испытывал Кэла, который по психологическому портрету был человеком действия, динамичной личностью, привыкшей всегда и везде быть если не первым, то точно не отставать от лидеров и всегда чем-то заниматься, принимая решения на ходу, порой спонтанно. Герберт же был, скажем так, он был универсальным, не столько по характеру, сколько по обширному опыту жизни, которая предписывала в мирное время припоминать притчу о черепахе и кролике, но не забывать и о том, что порой из черепах получается весьма вкусный суп. - Слышал, ваша бывшая заместительница покончила с собой? Прискорбно, у меня был назначен сеанс с ней на этой недели, придется придумать другое занятие на пару часов, - вежливо улыбнувшись, он пожал плечами. Если честно ему было абсолютно все равно, что творилось во внутренней организации Оружия Икс, пока Кэл держал дистанцию и не лез с пристрастием в дела Аркама, Уэст в свою очередь исправно поставлял разработки и предоставлял жилплощадь для отъявленных психопатов, которых организация Директора приводила на поводке к нему. Так что новость о смене фаворита (и не как иначе) его не особо удивила, огорчила или обрадовала. Она вообще не вызвала в нем ни капли эмоций. Также было с новостью о начале Второй мировой, о Холокосте, о Вьетнаме и о распаде Советского Союза. Впрочем, нацистам Уэст в какой-то степени симпатизировал. Воспитание скорее всего сказалось, выдержанное в лучших традициях старой английской аристократии, что представлял профессор Армстрон. Вежливо указав на дверь, сначала пропустил вперед Кэла, затем вышел сам. Люси тут же подняла голову, с улыбкой смотря на обоих мужчин. Быть может с несколько большей улыбкой на Кэла, что вызвало у Герберта внутренний смешок. Да, этой девушке нравились именно такие мужчины, так как сама она была аккуратной и воспитанной, а в жизни все должно быть, даже немного пошлости и неопрятности, не говоря о прямолинейности, которая прямее рельсов на дороге. - Если позвонит мисс Нельсон, напомните ей о записи на ультразвук на следующей недели, и скажите что я сам ей перезвоню о деталях обустройства комнаты,- коротко отдал распоряжение он и прошел далее, безмолвно и позволяя следовать за собой Директору. Пока спускались в лифте, также в молчании, вытащил из кармана записку. Губы тронула легкая улыбка. Несколько мальчишечья. Теплая и действительно наполненная эмоцией и чувством. Конечно, соскучился. И столько надо было рассказать, точнее – поведать. Выйдя из лифта Уэст направился со своим спутником не к главному входу в здание, а свернул за угол, чтобы пройти по длинному коридору, находящемуся на первом этаже, на уровне земли, но не имевшему ни окон, ни дверей ведущих в другие помещения. Лишь в самом конце они остановились возле двери с надписью «Пожарный выход», когда же Уэст открыл ее с помощью ключа впереди оказались ступени, щелкнул переключатель и свет нескольких лампочек, протянувшийся далеко вниз выхватил узкую и крутую лестницу, вполне крепкую. - Так будем быстрее, - прокомментировал Герберт и опять пропустил Кэла вперед. Идти по туннелю и правда оказалось не слишком долго, да и воздух здесь был будто бы чище, как если бы с предгорий Эвереста выкачали весь кислород и запустили сюда. Или все дело было в том, что сам проход не настолько был глубок, чтобы директор Оружия мог почувствовать смрад канализации и застарелых катакомб. А он вообще знает о катакомбах, промелькнуло в голове у Уэста, вряд ли. Внешне здание морга не сильно отличалось от внутреннего содержания. Несмотря на яркое освещение, постоянно работающие кондиционеры, к каждому вошедшему посетителю будто бы сразу прилипали запахи трупов, едва доносившаяся со стороны крематория гарь и физрастворов, в которых находились уже отдельные органы. - А, доктор Уэст, - один из дежурящих патологоанатомов, весьма моложавого вида парень, который явно пошел работать в подобное место на чистом энтузиазме и скрытой некрофилии, вскочил из-за стола, за которым писал один из отчетов по вскрытию, и кинулся к холодильнику. – Все готово, - он по очереди открыл две камеры, в одной из которых было зашитое тело, а в другой, в мешке, разложенные с анатомической точностью органы и останки второго бедняки. – Потом как и следует мы отправим все в отделение крематория.
Dr. Lightman
Сообщений: 474
Репутация:
52
Отправлено: 04.12.10 14:56. Заголовок: Кэл готов был покляс..
Кэл готов был поклясться, что слышит, как медленно, с тихим прищелкиванием и чваканьем, рвутся его нервы. Все сотрудники Оружия Х и частично психушки Аркама уже покинули кабинет Уэста и теперь они остались вдвоем, один на один, что должно было ускорить дальнейший ход событий, однако все пошло не так, как рассчитывал Директор Программы. Словно специально растягивая время, Уэст стал то ли прихорашиваться, то ли наоборот, придавать своему внешнему виду больше неофициальности: в любом случае, каждое его движение казалось снято в режиме замедленной съемке. Крепко сжав зубы, отчего на скулах заиграли желваки, Кэл бросил в сторону Герберта нетерпеливо-раздраженный взгляд. Подобные типы ему никогда не нравились - не нравились на генетическом уровне, на уровне инстинктов и бесконечного океана подсознания. Кэл был уверен, что такие, как Уэст, всегда будут стоять за чьей-то спиной или же восседать на резвом скакуне, где-нибудь на возвышенности, облаченные в сияющие доспехи. Величественная осанка лишь подчеркнет их важность в окружающем мире, мире мещан и вояк, которые будут в первых рядах многочисленных армий бросаться вперед на врага, грудью ловя смертоносные снаряды и прикрывая тех, кто пойдет следом за ними. Пока их тела будут топтать лошадиные копыта, ноги пеших солдат или же стальные гусеницы танков - в зависимости от времени и вооружения противостоящих сторон - люди навроде Уэста будут подделывать статистические данные и из колонки, в которой записано число павших солдат, будут вычеркивать нули, чтобы приободрить начальство и повести очередную порцию смертников на верную гибель. Самое отвратительное было то, что они всегда будут оставаться чисто выбритыми, вымытыми и в одежде с иголочки. Всегда с аристократически размеренными движениями, изысканной речью и отменным вкусом, позволяющем выбрать из сотни наименований только самое лучшее вино. Кэл и сам не понимал толком, почему ничего не сказал Уэсту, чтобы поставить того на место и поторопить. Он никогда не был робкого десятка, по крайней мере с того самого времени, как помнил себя - всего около трех лет, но этого вполне достаточно, чтобы неплохо узнать себя - однако сейчас не сказал ни слова, будто оставил за дверью свою привычку всегда все высказывать в лицо в грубой форме. Может не хотел давать этому напыщенному павлину лишней возможности посмеяться над собой, или находясь на "чужой, еще неосвоенной территории" решил вести сея поскромнее - сказать сложно, но, в любом случае, момент был упущен. Уэст первым нарушил затянувшееся молчание, ударив в ту единственную болезнетворную точку, которую только можно было найти в непробиваемом равнодушии Директора Кэла. Его бывшая заместительница покончила с собой. Причина - сам Кэл. - В психушке много чего интересного. В дерьме каждого пациента, небось, по научному открытию в области психиатрии, - холодно процедил одаренный, выходя в коридор. Слишком агрессивная реакция могла многое сказать о возможных отношениях начальника и его заместителя, но думать об этом Кэл не хотел. К черту, он сюда пришел совсем по другому поводу. Наконец оказавшись на пути к моргу, мутант молча шел по коридорам, с трудом сдерживая себя от того, чтобы не ускорить шаг, что неминуемо привело бы к столкновению с Уэстом и обязательному падению на каменный пол последнего. Представив эту картинку, Кэл хмыкнул. По всей видимости, стать закадычными друзьями у них не получится. Пару раз чихнув в туннеле, воздух которого был чересчур свежим - это странно, если учитывать, что они оказались глубоко под землей, а не на горной вершине - директор потянулся в карман и достал пачку сигарет. Дотерпев до морга, он губами зацепил одну сигарету, убрал оставшиеся обратно в карман и закурил, не интересуясь, уместно ли это в сложившейся ситуации. Затянувшись, выдохнув дым через ноздри, Кэл прошел следом за патологоанатомом к холодильным камерам. - Дальше сам разберусь, - сжав сигарету губами, Кэл снял перчатку с правой руки и потянулся к окоченевшему телу. Передумав в последний момент, он посмотрел на Уэста, что-то прикинув в уме, и затем достал из кармана письмо со знаками отличия правительства. - Пока почитайте это. Передав конверт, Кэл снова перевел взгляд на тело и решительно коснулся его ладонью. Окружающий мир исчез, потонул в водовороте быстро сменяющихся картинок - очень ярких, живых, динамичных. Жизнь того, кто теперь лежал грудой мяса в холодильной камере морга, проносилась перед глазами Кэла.
Herbert West
Сообщений: 870
Репутация:
40
Отправлено: 05.12.10 16:14. Заголовок: Его изящная манера о..
цитата:
Его изящная манера оставаться вежливым, но быть негодяем, приводила в недоумение сидящего напротив журналиста. Казалось, что мужчина напротив знает и видел слишком много для своего возраста. Парень надел очки и взял в руки блокнот с ручкой, включил диктофон. Кофе, поданный официантом каких-то минут пять назад, уже начал остывать на прохладном осеннем ветру, гулявшем по улицам Провиденса всю неделю и предвещающем о наступлении по-настоящему сильных морозов. Взгляд карих глаз, еще раз опустился к заметкам о человеке напротив, отпивавшем сейчас крепкого чая из фарфоровой кружки с цветной росписью, изображающей незамысловатые узоры цветов и дикого плюща. Невозможно и невероятно, но рано или поздно разговор свелся бы к этой теме, ведь когда ты берешь интервью у финансово независимых граждан своей родины тебе интересны все их секреты, а этот особенно сильно тревожил молодого журналиста. Раньше ему не доводилось видеть миллионера, который так не соответствовал бы возрасту, прописанному во всех официальных документах. Он даже не представлял, что это – лишь крохотная часть верхушки айсберга и на самом деле, все намного сложнее и удивительнее. - Полагаю, читателям будет интересно, мистер Уэст, как вам удается сохранять такую безупречную внешность в вашем возрасте, ведь времени на всяческие процедуры нужно потратить не мало, да и вас не видели завсегдатаем салонов красоты, - он легко улыбнулся, сердце тревожно билось, но мозг продолжал работать и подсказывать верную тактику – а именно обратить все вышесказанное в шутку. - Я не настолько безупречен, Майкл, если вы приглядитесь, то заметите то тут, то там морщинки, да и глаза у меня явно выглядят уставшими, - улыбнулся в ответ сидящий напротив мужчина. Он поставил чашку на блюдце и положил рядом тонкую, сделанную будто и не из металла вовсе, чайную ложку. - Да, но согласитесь, это талант в сорок с лишнем выглядеть как двадцатилетний юноша, ну или почти, - журналист усмехнулся, - такое ощущение будто вы не стареете. Это магия, может какие-то сатанинские ритуалы? – легкий смешок. - И по ночам я краду младенцев из колыбельной, конечно же, - также обращая все в шутку отозвался Уэст, смотря на молодого человека и улыбаясь. – Скажем так, Майкл, я лишь стараюсь не думать о возрасте, и года не думают обо мне, образно выражаясь. К тому же, вы сами сказали – почти. Современная медицина творит чудеса, я возможно выгляжу лет на пять моложе, но поверьте когда мне стукнет шестьдесят вряд ли я буду все так же хорош собой, - он лукаво подмигнул собеседнику. Подходило к своему концу осень 1975 года.
Взяв протянутый конверт, Уэст не торопился раскрыть его. Предоставив Кэла самому себе и своему занятию и кивнув патологоанатому, чтобы тот тоже не особо мешал сеансу общения с покойником, если так можно выразиться, мужчина посмотрел на находящийся рядом труп. В Аркаме работали специалисты и потому по швам на теле можно было делать фотоснимок, а затем публиковать на обложке глянцевого издания для домохозяек в статье про шитье под заголовков «Советы профессионалов». Вскрытие и правда было сделано мастерски, и Уэст не сомневался, что в скором времени на его столе будет лежать копия отчета, более подробного чем расшифровка ДНК. Легкое движение и он извлек из кармана серебряный портсигар. Полностью чистый, без каких-либо опознавательных знаков, созданный скорее для хранения каких-то лекарств нежели находящихся в нем сигарет. Отчасти так оно и было. Герберт посмотрел на гладкую поверхность, взглянул на отражение молодого лица с серо-зелеными глазами и чуть светлыми волосами, улыбнулся. Это была одна из тех немногих вещиц, что еще напоминала о нем прежнем, о нем прошлом, нормальном, если хотите. Здесь, и правда, раньше хранились тонкие маленькие ампулы опиота, тогда он таскал коробочку с собой за пазухой дешевого пиджака, тщательно храня и оберегая также и покрывавшие сверху наркотик рецепты на него. Затем сюда переместился табак – стройный ряд сигарет из белоснежной бумаги, с позолоченной прошивкой ленты, отдающей немного гвоздикой. Портсигар был своего рода приветом и напоминанием о том, что было раньше и что будет после, антиквариат, который обычно передают из поколения в поколение и который всегда был при нем. Одна из немногих вещиц, до которых нельзя было дотрагиваться никому. Почему? Скажем так, лишняя перестраховка не повредит. Сейчас тоже делают такие изыски, но все они напрочь подделки, половина массы обычный металл и потому весят намного тяжелее, эта же вещица была настолько легкой, что трудно было бы поверить в ее существование, если бы ты ее не видел. Закурив, Герберт убрал портсигар и, удерживая двумя пальцами сигарету, открыл конверт. Глазами пробежал по тексту письма и приглашения, затем, сложив все обратно, обернулся к Кэлу. Тот заканчивал, или так подсказывала интуиция Уэста, когда же внимание директора Оружия Икс можно было уже отвлечь другим, Герберт протянул ему конверт обратно. - Весьма интересное приглашение, - он кивнул сотруднику, чтобы тот закрывал мешок и убрал его обратно в холодильник. – Вы полагаете, это может быть интересно мне? Немного, скорее все собравшиеся ухватятся за идею предоставления моей версии развития событий по данному вопросу и необходима ли нам такая мера. Только не говорите, что вы думали иначе, не поверю ни на йоту. Уэст легко улыбнулся, будто своим собственным мыслям. В какой-то мере ему нравилось вот так, если правильно выражаться, играть с Кэлом, он прекрасно знал, что отчасти обязан своим положением Оружию Икс, но с другой стороны – с тем же успехом, он мог бы предложить сделку какой-либо другой организации или же правительству. И еще – разве не забавно было наблюдать, как этот всегда позволяющий себе все человек начинает сдерживать внутренних демонов и вместо резких слов и действий, просто сносит подобное обращение. Нет, садистом Уэст не был. Отчасти. Скорее он постоянно ставил эксперименты, и одним из таких экспериментов был директор Кэл. - Впрочем, мне будет интересно присутствовать.
Воспоминания некогда живого человека вихрем проносились перед глазами Кэла, делая его своего рода соучастником или, что звучало намного хуже - наблюдателем, будто спрятавшимся за дверью и глазеющим в замочную скважину. Директор Оружия Х не умел контролировать способность ретрогниции достаточно хорошо, чтобы выбирать определенный промежуток времени, за которым ему необходимо было проследить. Выходило, что чтобы увидеть последние полчаса жизни того парня, что сейчас представлял собой серые замороженные куски плоти, необходимо было окунуться в его сознание с головой, к самому началу. Обычно удавалось направить поток мыслительной энергии хоть как-то, но в этот раз Кэла зашвырнуло так далеко, что первое, что он увидел после кромешной тьмы - это яркий свет. В воздухе чувствовался запах медицинских препаратов, от которого всегда начинало мутить, в особенности если этот запах почуяли в связи с необходимостью пройти осмотр у врача. Скривив лицо при отвратительно пронзительном крике, Кэл развернулся и увидел перед собой не самую приятную картину: кушетка, женщина, врач, орущий младенец. Если бы присутствие Кэла в больничной палате не было бы лишь формальностью, иллюзорной проекцией, он бы обязательно рванулся в сортир, где его долго выворачивало бы. Снова кромешная тьма, снова вихрем закружились воспоминания. Пытаясь увидеть нападение, произошедшее в Аркаме несколько часов назад, Кэл следовал за вихрем и с отвращением наблюдал за детством, отрочеством, юностью. В реальном мире - где он стоит в морге и Уэст, в своих пижонских шмотках, читает официальное письмо от Правительства - прошло лишь несколько минут, в то время как директору Оружия пришлось пережить целую жизнь. Наконец, после очередной яркой вспышки появился как раз тот эпизод, который хотел увидеть Кэл. Сидя на полу, оперевшись спиной о стену, он с интересом наблюдал за тем, как разворачиваются события в психушке Аркам, куда ворвалось как минимум четверо одаренных преступников. Резко распахнув глаза, Кэл несколько мгновений стоял неподвижно, не до конца осознавая, где находится и что происходит вокруг него. Краем глаза увидев протянутый Уэстом конверт, мужчина машинально потянулся к нему рукой и забрал ненужную ему бумажку. Наконец поняв, что к нему обращаются, Кэл нахмурился и посмотрел на Уэста. Что хочет от него этот придурок? Губы шевелились, изредка ухмыляясь, что-то произнося, только смысл слов до директора Оружия Х не доходил - все еще погруженный в пережитые воспоминания убитого, он переваривал полученную информацию, старательно отсеивая ненужную шелуху. Догадавшись, что, скорей всего, ситуация требует хоть какой-то реакции с его стороны, Кэл кивнул головой. Потом, прокашлявшись, добавил: - Да насрать, кто что думал. Все, что надо было, они уже решили, остальное - чистой воды бюрократия. Разговоры и обсуждения мало интересовали Кэла. Каждый имел право на собственное мнение, которое совсем не обязательно озвучивать, набивая себе баллы "важности и социального статуса". Пригласили - значит так надо и лучше идти, потому что в противном случае позовут другого, а вот умника, решившего повыделываться, ввергнут в эпоху забвения. - Собрание... когда там..? - наморщив лоб, пытаясь вспомнить дату, Кэл отвернулся и посмотрел в пол. Его все еще мутило от процесса считывания информации с мертвеца. - Через несколько дней, вроде как. Психов ваших агенты ищут уже, преступников - преступников тоже поймаем, у меня есть уже кое-какие наметки по этому делу. Я ничего не забыл или есть еще что-то?
Morgana Le Fay
Сообщений: 645
Репутация:
25
Отправлено: 29.12.10 20:02. Заголовок: - Каждый любит по-го..
- Каждый любит по-горячее, - с усмешкой ответила ведьма, чуть поведя плечами, и разминая затёкшую спину. Больше всего в жизни Моргана ненавидела, когда ей пытаются лгать, когда её заставляют ждать, и когда кто-то считает себя сильнее её. Один господь Бог, и то не факт, мог бы её одолеть. Ну или Стрейндж, но тот Богом не был, и это значительно усложняло ситуацию. А сейчас с Морганой совершали все три этих действия, что было непростительной ошибкой, и ведьма потихоньку начинала злиться. В молчании протянув Люцию сигару, Ле Фей улыбнулась уголками губ, едва сдерживая рвущийся наружу смех. - О, Люций, сдав меня инквизиции ты сам того не зная, создал легенду, сотворил историю, вошедшую в анналы на тысячи лет, мой дорогой друг, - женщина отняла руку от губ Люция, стоя за его спиной, и тихо дыша на ухо. Её голос, с хрипотцой, проникал в его человеческое сознание, хотя остатки демона пытались бороться с этим непрошеным гипнозом. – Неправильная постановка вопроса, Трентон. Я всегда получаю то, что заслуживаю. А заслуживаю я то, что хочу. Уловил разницу? – Моргана тихо рассмеялась, она знала, что демону, который только что вошёл сюда не услышать их и не увидеть. Это было бы чересчур сложно для его слабой и никчёмной силушки. Не того полёта птенец. – И я прощаю тебе инквизицию, ведь я могу всласть отыграться на тебе сегодня. Может начнём прямо сейчас? - Рука Морганы плавно скользнула по плечу Люцию, и тут же ладонь сжалась на хрупком человеческом горле. – Может мне выдать тебя ему, и у меня не будет никаких проблем с адской канцелярией. С небесной-то мне уже ничего не светит… - Моргана ослабила хватку, коснувшись губами уха Карлайла и обнимая его за талию, губы Ле Фей соскользнули ниже, прикасаясь к бьющейся голубой жилке. - Это ведь чертовски возбуждает… Ну, власть, осознание того, что над тобой почти нет контроля. Я наркоманка, Люций, полная и абсолютная. Но тебя я не выдам, ты мне ещё живым нужен. Кто-то ведь должен будет отдать должок. На младшего не рассчитываю, слабоват для моих запросов, - Моргана отпустила Люция, и обойдя его, посмотрела прямо в глаза. - Давай-ка, вернём тебе твою душу и силу. Ты мне таким нравишься намного больше, нежели простым смертным. Но тебе придётся чуть-чуть потерпеть, надеюсь ты понимаешь, что высовываться не стоит. Ле Фей резко подняла руку, не отрывая при этом взгляда от Карлайла, и остановила несущиеся прямо на них энергетические шары. По губам ведьмы скользнула плотоядная улыбка. Она приложила палец к губам, показывая, что сейчас лучше помолчать. - С каких это пор ты ко мне на Вы, и ещё зовёшь меня Люцием, Димитрий? – Моргана сдёрнула с себя невидимый покров, пристально глядя в глаза демону и по-прежнему сладко улыбаясь. Мори положила руки на талию, медленно направляясь в сторону мужчины. – Мне кажется, что это была опрометчивая ошибка – пытаться задеть меня этим шариком, - волшебница сжала ладонь в кулак и все энергетические шары тут же исчезли, напоследок вспыхнув. А на ладони Морганы в этот момент медленно разгоралось пламя, которым волшебница любовалась, перведя его на запястье. – Ты заставил меня ждать, Димитрий. А я этого не люблю очень сильно, - Моргана в мгновение ока оказалась рядом с демоном, крепко сжимая его горло, и прижимая к стенке, продолжая при этом смотреть на пламя. – Ты меня разочаровал, мой друг. И очень сильно разочаровал. Каким надо быть идиотом, чтобы отнимать силу и душу у мужчины самой зловредной ведьмы в этом мире, а по совместительству ещё и самой сильной. Да, я не страдаю скромностью, - Ле Фей отпустила руку, и демон с глухим стуком, как мешок с картошкой упал на пол. Моргана спустила пламя на пол, и оно как верёвки, связало брюнета, но при этом сильно обжигая. - Телепортация не получится. Я перекрыла все пути, душа моя. Всё, что мне сейчас надо… - Моргана стояла в опасной близости от Димитрия, положив свою ладонь поверх его ладони, сжимающей трость. Женщина нервно облизнула губы, как будто собиралась поцеловать демона, - это… Твоя сила, твоя душа и эта трость. Так что будь добр, расслабься и получай удовольствие, - Острый каблук ведьмы впился в грудь демона, когда Мори подняла ногу, отталкивая этого засранца и заставляя пролететь сквозь стену, которая была разрушена сокрушительным ударом. - Люций, - Ле Фей щёлкнула пальцами, снимая невидимость с Трентона, и жестом приглашая его подойти к ней поближе.
Fear
Сообщений: 65
Репутация:
2
Отправлено: 07.01.11 02:53. Заголовок: первое сообщение - в..
Сколько дней необходимо просидеть взаперти, чтобы почувствовать себя пленником созданной тобой же ситуации? Семь. Самое мистическое число первого десятка. Самое священное. Число бытия Духа, число тайны, число знания и древних трактатов. Семь планет, семь цветов радуги, семь нот, семь дней в неделе. Знаменитый древнегреческий врач Гиппократ говорил, что число семь, в силу его оккультных свойств, стремится к завершению всего сущего, одновременно с этим желая стать дателем жизни и источником всех ее изменений. Возраст человека отец медицины разделял именно на семь возрастов, подобно Шекспиру, исходя из того, что луна меняет свои фазы каждые семь дней, поэтому оно так же должно было воздействовать и на всех полуденных существ. Не говоря уже о самой планете. Вспомните, зубы ребенка появляются на седьмом месяце, и теряет он их на седьмом году. В четырнадцать лет он постепенно начинает возмужать, на двадцать первом – созревают его умственное и жизненное развитие. В двадцать восемь он достигает своего апогея, в тридцать пять – накаляется страсть и так далее. Это число само по себе стало перерождением для той, чьи дни, по личному и авторитетному мнению ее же самой, были сочтены. Отчего последующие или же будущие должны были быть полностью стерты со страниц ее истории и забыты, а сама книга сгорела бы в адском пламени ее же грехов. Если бы знала, что находится в корпусе под номером восемь, числом бесконечности, то предпочла бы избежать подобного рода обстоятельства, но… Семь. Она не страдала клаустрофобией в те дни, когда вынужденно по нескольку дней, а порой и вовсе - недель оставалась дома наедине с самой собой, подолгу оставаясь преимущественно в своей комнате. Она страдала ей здесь, мечась по маленькой камере, д а ж е н е м е ч а с ь - у нее было лишь чувство, будто она мечется. На самом же деле, девушка уже четвертые сутки сидела неподвижно, даже не пытаясь продумать, каким образом она сможет вернуть себе полный контроль над собственной жизнью. Быть под чужой защитой от самой же себя, без своего же согласия само по себе было достаточно плохо – она всегда не любила стоять за чьей-то спиной, если только она не принадлежала особенно близкому человеку. Но, ни одного из них, в тот миг, когда девушка склонилась над раковиной, постепенно окрашивающей стекающую в канализацию по трубам воду в багровый цвет, у нее не осталось. Все ушло вместе с кровью и водой туда, где все смешается с ржавчиной и грязью, подводящим черту под их былым сходством. Странно, но еще тогда, теряя сознание, она точно знала, что что-то пойдет не так, как было запланировано больным разумом, что уже не мог терпеть того, что ему уготовила сама эволюция, но ничего поделать было уже нельзя. Неизвестно – как, неизвестно – из-за кого и по какой причине, но люди в белых халатах успели раньше, чем вышло ее время. Остановили его и принялись вертеть стрелки в обратную сторону, сами не подозревая того, что наделали. Первые три дня прошли в небытие. Большее время ее держали под снотворным, девушка не давала к себе прикасаться и, более того, проявляла крайнюю степень аутоагрессии. Ей казалось, что если она отгрызет себе руки, то врачи от нее отстанут, но это было самой глупой мыслью за всю жизнь Кэролайн – ей так же не позволили заниматься самоуничтожением, что по сравнению с банальной попыткой суицида, пускай она вела лезвием холодной бритвы не поперек, а намеренно – вдоль, было самым омерзительным и изощренным способом покончить с собой. Всего одна неопределенная попытка саморасправы и она, из жизнерадостного и разговорчивого экстраверта, любящего заводить дружбу с новыми людьми, превратилась в самодовольного и пронырливого интроверта, единственным желанием которого было если не сдохнуть, то на крайний случай заснуть. Не видеть тех белых стен, что постепенно начинали вызывать, помимо страха, небывалое чувство крайнего отвращения. Именно поэтому все эти дни, если не считать приступов агрессии и истерии, происходящие наплывами, прошли в койке. Ей приносили еду, включался и выключался свет, приходили и уходили к а к и е – т о люди, но мозг отказывался реагировать на подобных посетителей, не говоря уже о пище, вызывающей у девушки ничего, помимо отвращения. Он отказывался принимать пищу, отказывался не то, чтобы взаимодействовать, даже реагировать на людей, тем самым изолируя себя намного глубже, чем на то была способна обстановка, в которую бывший сотрудник Оружия Икс была помещена. Целиком и полностью, не реагируя на датчики, проверки, тесты. Словно не видя того, что находилось перед ним и перед ее глазами. Ослабленный разум начинал забывать, где она, зачем и даже кто она такая. На четвертые сутки пациентка неожиданно забилась в угол своего спального места, даже не отбрасывая подушку на другую сторону койки. Нет, не забилась, она просто села, обняв обеими, уже достаточно исхудавшими руками, как и, впрочем, все ее тело, свои колени и положив на них подбородок. Закрыв глаза, по-прежнему не желая быть ослепленной яркими, но бесцветными стенами одиночки. По-прежнему игнорируя еду и людей. Но на этот раз разум делал это вполне осознанно. Врачи не понимали, насколько она самодостаточна. Насколько ее разум может показать ей больше, чем на то способна реальность. Даже будучи лишенной своих способностей, она могла вызывать свои воспоминания пачками, разбирая каждый диалог дословно, заменяя варианты собственных ответов на различные вопросы и формулировки, с которыми к ней обращались – учителя, незнакомцы или случайные знакомые, отец, директор Кэл и прочие сотрудники Оружия Икс. Единственное, с чем она не боролась, так это со сном, но даже для того, чтобы отдохнуть, она не меняла позы, продолжая сидеть, разве, что иногда ослабляя объятия. Ни больше, ни меньше. Пятые и шестые сутки прошли в воспоминаниях о том гнете, который устраивал ей Кэл. Но она знала, чего он от нее ждет. Знала, что не поддастся соблазну повернуться к нему спиной, расплакаться и, вцепившись в своего отца, закричать, что нет, не хочу, пусть кто-нибудь другой, а я хочу остаться дома, печь пирожки, носить платья и играть в свои куклы, которых у нее сроду не было. На этот раз мозг работал намного быстрее и пронырливей, чем прежде и она могла даже вспомнить каждый миг, проведенный с отцом и матерью, каждую свою схватку или битву. Но каждый раз, она, скатываясь к тому противному отрывку из ее памяти, когда она переступила черту и покусилась на священное, приходила к тому, что оставаться наедине с воспоминаниями было не так уж приятно, как могло показаться на первый взгляд. Этим моментом стал конец шестого дня, когда ее голова слегка вздрогнула, а насыщенного зеленого цвета глаза разомкнулись, но тут же закрылись, продолжая отчуждать то, что происходит вокруг, будто бы это и вовсе не относилось к ней. Любой другой, но не она. Но если к ней – то тогда кто она? Седьмой день не отличался от предыдущих двух и, казалось бы, он так и мог бы пройти незаметно и являлся совершенно незначительным, так как уже заканчивался. Однако за каких-то пару считанных минут до его конца, одаренная отпустила колени и намеренно вытянула ноги для того, чтобы те отдохнули от долгого нахождения в одном и том же состоянии. И даже попыталась сесть спустя некоторое время. Ее движения были весьма неловкими и неуклюжими, так как усталое и истощенное тело практически обессилило. Но одно можно было сказать точно – ее взгляд больше не был пустым и отрешенным, глаза глядели вполне осознанно, как будто после долгого сна девушку разбудил невидимый и, естественно, несуществующий будильник. Она внимательно осмотрела то, что причиняло ей боль при движении – ушибы на руках, на ногах и даже провела рукой по ноющей шее. Царапины на коленях, ладонях, носу. При наблюдении со стороны можно было поразиться, с какой внимательностью и насколько сосредоточенно девушка изучает собственное тело, одетое в одну только ночнушку, под которой не было даже элементарного белья в целях предотвращения вполне вероятного в подобных случаях суицида. Доктора даже не могли догадаться, что ее боль, из-за которой она такое долгое время мучилась и которую терпела, находясь под надзором Кэла, исчезла благодаря инъекциям, подавляющим активность генов, отвечающих за сверхчеловеческие способности. И, хоть это и было временным явлением, но оно стало тем, что ощутимо облегчило ее жизнь. Семь. Пускай взаперти, но жива. Не для вас - для себя и докторов в первую очередь. Что до остального - увидим. Но это далеко не конец. Не тот конец, к которому она так же не была готова. Все намного сложнее, чем вы думали или же могли предполагать. Однако, она здесь, в одной из камер восьмого корпуса. Только руку протяни.
нпс – Люси Форд (ассистент доктора Г. Уэста) способности - киберпатия, ретрогниция, прекогниция уровень допуска – максимальный внешний вид<\/u><\/a>
цитата:
запись #003 Пациентка доставлена в крайне тяжелом состоянии в медчасть комплекса. Наблюдаются множественные порезы по линии кровообращения венозной системы вдоль рук от запястий до внутренней стороны предплечья. Приняты необходимые меры по остановке кровотечения, главным хирургом Дж. Абрамсом прописано медикаментозное лечение с переливанием крови соответствующей группы. Состояние стабилизировано. Ожидается заключение психиатрической экспертизы. запись #012 Пациентка переведена в корпус психиатрического отделения. Рассматривается вопрос о переводе в отделение интенсивной терапии. Раннее, не одобренный Г.Уэстом. Запись #013 Назначено полное медикаментозное лечение пациентки. Присвоен статус допуска А-1. Весь обслуживающий персонал подписан на договор о неразглашении внутренней информации. Запись #023 Пациентка Ф. не реагирует на внешние раздражители, по всей видимости, для устранения кататонического шока необходимо будет утвердить ранее не одобренный план по лечению интенсивной терапией, путем введения внутривенных инъекций экспериментального вещества номер 17. Запись #031 Назначено альтернативное лечение.
Из проигрывателя лежащего на большом письменном столе раздавались финальные мотивы Лоэнгрина. Белые наушники-ракушки, воткнутые в аккуратные маленькие ушки девушки, сидящей за столом и тщательно выводившей в разложенной на столе газете маркером статьи и заголовки, которые могли бы заинтересовать ее работодателя, а по совместительству и опекуна, были отложены в сторону. Плеер выключен. Девушка свернула газету в четверть, положила ее в стопку к остальным и, подхватив на руки, направилась в кабинет Уэста. Все было на месте – на столе были аккуратно расставлены письменные принадлежности, пространство по правую руку было освобождено для нетбука, справа в шкафу были расставлены многочисленные папки и книги соответствующего содержания – психиатрия, судебная экспертиза, хирургия, пара анатомических атласов и медицинские журналы последних месяцев; по левую руку двери ведущие в ванную комнату и персональные апартаменты, на тот случай, если…хотя почему если? Девушка положила газеты на стол, прямо перед пустующим сейчас креслом, обитым холодной кожей, и улыбнулась. Этого если никогда не бывало, скорее наоборот – следовало подумать, а вдруг он бы не задержался тут, то куда бы отправился? Именно на такие случаи, она предусмотрительно всегда держала в напряжении администраторов нескольких гостиниц. Незаменимая помощница, преданная дочь, пусть и не родная, хороший друг и исполнительный сотрудник. Форд вздохнула и подошла к большому окну, чья зеркальная поверхность выходила во внутренний двор корпуса, где сейчас практически никого не было. Все были заняты делами и не последней важности. Сначала это нападение, потом еще несколько несчастных случаев. В любом другом лечебном заведении, нет, в любой другой компании это бы подвело ее и владельцев под петлю, только не здесь. Механизм был настолько отлажен, настолько продуман и отработан, что случись Армагеддон Аркам бы работал по прежней схеме, игнорируя падающий с неба огонь и мировой геноцид. Девушка убрала за уши темные пряди волос и обернулась вновь к пространству кабинета, обстановка в котором всегда была то ли несколько напряженной, то ли будто бы нереальной. Разве мог обычный человек находиться в помещении и одновременно с этим нет? Просто он присутствовал здесь всегда, - подумала она, - и присутствует даже сейчас, хотя физически находиться далеко. Малейшие детали интерьера, небольшие намеки на то, чем дышит, чем живет, какой страстью объят, - то немного, что всегда напоминало о нем. Цвет стен, будто пропитанных бархатным цветом застывшей темной крови врагов, едва ощутимый запах сандала, чтобы перебить подымающуюся из секретного лифта вонь солей и минералов, идущую от самих катакомб, где, собственно говоря, и творится его история; небольшая фигурка из слоновой кости странного существа, на первый взгляд безделушка, а для тех кто более просвещен явный указатель – здесь не верят в лживые христианские догматы, общую человечность и гуманизм, здесь знают цену жизни и смерти, знанию, просветлению и ошибкам. Девушка едва вздрогнула, когда на ее столе раздалась легкая мелодия звонка. Люси не торопясь вернулась в приемную, закрыла за собой дверь на ключ и ответила на звонок. Короткое сообщение от тех, кто был послан собирать разбежавшихся кур. Следовало вычеркнуть из списка двоих, одну убили, второй решил пойти на уступки. Айзек. Она так и думала, что еврей скорее согласится сотрудничать на определенных условиях, чем броситься снова в бой. Прогнозы Уэста снова оказались верными, в который раз, стоило бы удивиться, но удивляться было нечему. То, сколько он жил и как хорошо знал людей, объясняло многое. Подобные знания, подобное влияние сказалось и на ее воспитании. Хоть Форд была более впечатлительной, гибкой в дипломатических вопросах и пыталась сохранить если не веру, то надежду на существование именно хороших людей, очень многое она переняла от отчима – эта часто проявляющая бескомпромиссность, настойчивость в достижении цели граничащее с упрямством, беспристрастность, холодность темперамента и вежливость, за которой крылась сущность равнодушия, перечислять можно многое, ведь она совсем не помнила родителей, зато с удовольствием вспоминала детство, имеющее свойство быть намного увлекательнее, чем у большинства других детей, ведь праздности в этом детстве не было места. Люси открыла ноутбук, уже включенный в сеть и быстро набрала сообщение на аппарат Уэста, по всей видимости, сейчас уже сидящего за правительственным столом и слушающего пламенные речи со всех сторон. Уезжал он с едва заметным недовольством, никто бы не догадался кроме нее, ну и пожалуй еще одной особы. Закрыв компьютер и отключив его от сети, Форд подперла подбородок рукой и посмотрела в ту самую точку, какую люди быстро находят в подобных ситуациях и, как говорится, начинают буквально сверлить взглядом. Моргана. Нет, слишком близко девушка с ней знакома не была, почему-то в плане межличностных знакомств людей, с которыми общается Герберт, он придерживался строгого правила не знакомить одних женщин с другими, то ли это была чисто его особенность, то ли он это сохранил еще с тех времен, кто знает, но одно Форд точно могла сказать, порой как капризная девочка она ревновала отчима к этой женщине, знавшей намного больше и о его работах, и о нем самом. С Люси Уэст мог расслабиться, но продолжал оставаться строгим и выдержанным в вежливой манере джентльменом, лишенным элементарных чувств и слабостей, а с ней… Не то, чтобы она следила, просто по чисто своей женской интуиции и вниманию не раз замечала, каким расслабленным, беззаботным и счастливым он порой возвращался домой после встреч с Ле Фей. Никакой близости. По крайней мере, так думала Форд. Догадывалась? Разгадала? Обманывала себя? - Мисс Форд, вы готовы? – в приемную вошел один из врачей. Люси вздохнула, поднялась со стула, взяла в руки папку и оправила юбку. - Да, конечно, идемте. Нападение, побег, это совещание, а еще этот случай, о котором Герберт сказал сразу – никто не должен знать. И дело было состряпано. Свидетельство о смерти выписано, предоставлено Кэлу, с милой улыбкой самой Форд, которая одной ногой уже стояла в Оружии и утверждалась в роли одного из сотрудников. Не просто так. Заменой Льюис она не должна была стать. Слишком велик риск, а вот отвлечь кого надо и проследить за кое-кем или кое-чем вполне могла. Это был особый случай. Требующий особо внимания. Ее внимания в том числе. Пока Уэста нет на месте. Ведь она всегда была маленькой преданной девочкой, лучшим помощником и лучшим исполнителем. Преданным настолько, насколько многие могут лишь мечтать. Идти пришлось долго. И все это время Форд не думала ни о чем, кроме «Лоэнгрина», чья мелодия, прекрасная и завораживающая, отвлекала от всего остального, расслабляла и помогла отдохнуть, не отрываясь от работы. Дверь камеры открылась. Врач кивнул Люси в знак того, что ей ничего не грозит. Лекарства, выдаваемые в Аркаме, отличались от тех, что давали в неких подобных же заведениях. Главное их отличие – качество. Даже усилием воли вы не смогли бы сдвинуть свои гены с мертвой точки, потому что фактически все они погибали, лишая вас способностей и не успевая регенерироваться, так как новые дозы антибиотиков продолжали поступать в организм регулярно. За Форд закрылась дверь. Девушка прошла чуть вперед и встала в шаге от пациентки, смотря на ту сверху вниз, без надменности и холодности, с легкой улыбкой на лице. - Здравствуй, Кэролайн. Как твои дела? – она сделала небольшую паузу. – Мы с тобой еще не встречались. Но я слышала о тебе. Ты не очень разговорчива? Наверное, на это есть свои причины, может расскажешь мне о них и я смогу для тебя что-то сделать? – Люси чуть наклонила голову. – Я и правда могу для тебя что-то сделать, ведь мистер Уэст обеспокоен твоей судьбой.
D'Spayre
Сообщений: 508
Репутация:
47
Отправлено: 12.01.11 01:42. Заголовок: Я всегда получаю то,..
Я всегда получаю то, что заслуживаю. А заслуживаю я то, что хочу... Пытаясь прожевать мысль Морганы, бывший демон страха и отчаяния едва не подавился едким дымом своей сигары. Единственное, что он понял в полной мере, так это то, что его волшебница никогда не будет страдать от неуверенности и смущения. Тем лучше. Не придется дарить каждое утро цветы, таскать подносы с завтраком и по 24 часа в сутки убеждать в том, что нежнее и прекраснее никого на свете нет. - Да. Кажется, уловил, - пробормотал аристократ, неспешно поднеся сигару ко рту, при этом не отводя взгляда от дверей, в которых появился его давнишний враг. Краем сознания прислушиваясь к словам Морганы, Люций безуспешно пытался разгадать замысел демона безумия. Это было слишком просто, слишком неправильно - то, что он самолично заявился в Аркам, при этом зная, что жертва его уловок находится там же. Не похоже на то, что он рассчитывает застать Люция одного и прикончить. Если бы он хотел убить его, то давно бы сделал это, без лишних разговоров и рисков, одним только энергетическим шаром поразив Дэспаера в тот же момент, когда отобрал остатки демонических сил. - ЛЮЦИЙ, Я ЗНАЮ, ТЫ ГДЕ-ТО ЗДЕСЬ! - подтверждая свою репутацию, неожиданно грозно проревел Димитрий. Он быстро терял терпение, что было не только видно со стороны, но и практически осязаемо: по воздуху невидимыми волнами стали распространяться эмоции безумия, ярость и ненависть, волнение и возбуждение, исходящие от демона. Кровь отступила от лица Димитрия, сделав его бледным подобно мраморному изваянию - несовершенному, изломленному в своей искаженной лепке. Моргая чаще обычного, демон практически уже не открывал поврежденный шрамом глаз. - Уважь, уважь меня... покажись.... Вкрадчивый шепот демона был куда страшнее его криков. Люций вздрогнул, когда в одной из камер послышался истошный вопль не выдержавшего психа, после чего раздался громкий удар тела о железную дверь. По коридору прокатилось эхо, облизывая выжженные магией стены и потолок. Обернувшись, Люций увидел на прутьях решетки, откуда слышался вопль, следы свеже пролитой крови. - Решил сыграть..? - задумчивым взглядом следя за летящими в разные стороны сгустками энергии, едва слышно задал вопрос Люций, обращаясь не к кому-то конкретно, а к своему чутью. Оно молчало, как всегда, когда Трэнтону приходилось иметь дело с непредсказуемыми психопатами. Люций вздрогнул - в который уже по счету раз? Тонкие длинные пальчики Морганы, которая, казалось, не замечает окружающего ее буйства, обвились вокруг горла аристократа, сокращая поступление в легкие жизненно необходимого кислорода. Чувствуя себя марионеткой, повисшей меж двух огней, Люций попытался взглянуть в глаза волшебницы, чтобы понять ход ее размышлений, но не смог повернуть голову. Рука Морганы теперь была у него на торсе, прижимая к себе и сковывая движения - всего какую-то неделю назад эта игра могла показаться ему самой сладкой и желанной из всех существующих на свете, но только не сейчас, когда в ушах звучал вопрос жизни и смерти. Его, черт подери, жизни и смерти. - Считай, что проучила меня. Я усвоил урок и больше никогда даже не подумаю сдавать тебя в руки инквизиции, - почувствовав послабление, шутливо заверил волшебницу Люций. На его лице застыла ухмылка, хотя на самом деле ему было совсем не до веселья. Хотя Моргана уже не смотрела на него, а была всецело поглощена Димитрием, аристократ продолжал по инерции ухмыляться. - Я... я все думал, кто же это будет, - прекратив разбрасываться энергетическими шарами, Димитрий, казалось, задыхается от волнения и удовольствия, что переполнили его тело при виде Морганы. Жадно поглощая взглядом прищуренных глаз фигуру и лицо волшебницы, каждый кусочек ее плоти, демон безумия с трудом сдерживал рвущиеся наружу эмоции. - Я знал, что это будет нечто грандиозное, но что настолько! Разведя руки в стороны, радостно вскричал Димитрий. Он совсем не пытался защититься, когда магия Морганы подхватила его и швырнула в стену, пробив им кирпичи. Не пытался вырваться и ударить в ответ, когда огненные путы поползли по телу, обхватывая его и сжимая в своей магической хватке. - Слишком просто, - пробормотал Люций, приблизившись на зов волшебницы и склонившись над поверженным врагом. Все было закономерно - Моргана была намного более искусной и сильной волшебницей, нежели ее оппонент, но в то же время легкая победа казалась странной. Зачем затевать весь этот план, если в итоге попадешься в собственную ловушку? - Я готов, Моргана. Верни мне мои силы. Огненные путы стали крепче сжимать демона, проникая в его плоть до самой крови. Всю фигуру охватило голубоватое свечение, которое стало иссушать Димитрия и подниматься в воздух, концентрироваться в парящую сферу. Процесс занял всего пару минут - Люций с трудом устоял на ногах, когда сфера сорвалась с места и врезалась в его грудь, проникая внутрь. Всего только на мгновение перехватило дыхание, аристократ согнулся пополам от невыносимой боли, которая исчезла также быстро, как началась. Все снова изменилось, от человеческой слабости не осталось и следа, вот только былого чувства могущества Дэспаер не ощущал. Прислушавшись к себе и убедившись, что это действительно так, Люций отошел в сторону и прислонился спиной к стене. - Это не Димитрий, всего лишь его дубликат. Один из. - Я не настолько безумен, чтобы идти на смерть, - высохшими губами проговорил демон безумия и разразился хохотом вперемешку с болезненным кашлем. Представляя собой жалкого истощенного старика, демон продолжал издеваться над ними.
Fear
Сообщений: 174
Репутация:
4
Отправлено: 15.01.11 16:03. Заголовок: Herbert West На зв..
На звук открывающейся двери Кэролайн отреагировала мгновенно – если до этого она, спустя двадцать минут после того, как пробудилась, стояла лицом к стене, опираясь о нее исхудавшими тонкими ладонями, то стоило постороннему лицу войти в камеру, как блондинка обернулась и оперлась спиной о стену теперь уже позади себя, крепко прижимаясь к ней откровенно выступающими лопатками. Устало и небрежно, смахнув уже изрядно грязные и мокрые от холодного пота волосы, забрасывая их за плечо, Льюис провела пальцами вдоль волос у левого виска, что еще не успели отрасти, приоткрывая татуировку дракона, продолжая внимательно смотреть на свою гостью – даже не собираясь оглядывать ее с ног до головы. Казалось, что пациентке больше интересно не то, в чем одета Форд или, что могла бы держать в руках, какие на ее ногах туфли, даже то, что написано на бейдже, прикрепленном к ее груди. Кэрол не сводила своего пристального взгляда с глаз Люси, продолжая понемногу дышать ослабленной и едва вздымающейся грудью, неловко, но крепко упираясь обнаженными стопами в прохладный пол. Ей не нравилась улыбка стоящей перед ней девушки. Хотя бы потому, что сейчас она не могла себе позволить верить кому-либо, оставшись наедине с собой и своим разумом, не желающим и дальше оставаться разумом молоденькой и доверчивой девочки лет шестнадцати-семнадцати, не больше. Сосредоточиться на собственных мыслях оказалось слишком сложно, одна заменяла другую за кратчайший промежуток времени, поэтому угнаться за ними и заставить течь в необходимом направлении казалось невозможным. Но стоило Форд заговорить, как бурный и неудержимый поток остановился и замер, анализируя сказанное, словно ее речь прозвучала не на привычном английском, а на совершенно ином языке, который девушка услышала впервые. В камере повисла неловкая тишина. Блондинка медленно опустила взгляд с глаз Люси в пол, пребывая в некотором откровенном смятении, морщась, после чего вновь подняла голову и разомкнула пересохшие губы, буквально выдыхая слова, одно за другим. - Я хочу выйти. Поесть. Помыться, - ее хриплый и тихий голос дрожал, однако с каждым словом она заметно смелела и крепла. Слишком долгое молчание и подавленное состояние, в котором она пребывала всю неделю, все-таки не прошли бесследно. Поджав губы, Кэролайн только сейчас позволила себе взглянуть на одежду Форд, после чего, другой рукой, коснулась своей длинной ночнушки, слегка задирая и осматривая плотную ткань – единственное, что на ней было в данный момент. – Переодеться, - последнее было сказано весьма скептически, но более уверенно, чем все, что прозвучало до этого. Будто бы подчеркивая тем самым всю несправедливость ситуации и внешнего облика обеих девушек, находившихся в камере. Пожалуй, все то, что сейчас было необходимо уместилось всего в четырех предложениях, но они говорили сами за себя. Ей хотелось почувствовать себя человеком, равным, имеющим какие-либо права и в последнюю очередь ей хотелось быть лабораторной крысой. - Помочиться тоже была бы не прочь. В нормальном туалете. С отключенными способностями, девушка чувствовала себя даже более, чем хорошо, однако неизвестно, что произойдет, когда они вернуться. Но известно лишь одно, сейчас она чувствовала себя слишком жалко, вплоть до желания злобно скрипеть зубами.
Lucy Ford
Сообщений: 17
Репутация:
2
Отправлено: 15.01.11 17:18. Заголовок: Вы видите перед собо..
Вы видите перед собой красивую молодую девушку, весьма образованную, умеющую вести себя и показаться именно в том свете, в каком вы хотите ее увидеть - добрый и сердобольный друг, способный и готовый помочь каждому отверженному, падшему, святая нашего времени, с кроткой улыбкой, с завораживающим взглядом, с ласковым голосом, обещающим одним своим звуком - все будет хорошо. Она с сочувствием смотрит на вас, пораженных язвами и проклятиями нашего ужасного времени, способного пережевать и выплюнуть человека, как испорченный продукт вторичной переработки общества, испоганенный лживой моралью и прогнившими устоями, где уже давно не верят в непогрешимость божеств, в их справедливость и всепрощение, где давно смерились со смертью этой вселенной, ее медленной деградацией и возвращением к первичному состоянию. Вы протяните руку к этому ангелу, а он – как бы это печально не было – откусит ее, а все потому что вы видите то, что хотите видеть, и не замечаете истинного облика этого дьявола с тонкой талией и походкой от бедра, улыбающейся на столько приветливо, насколько хищник улыбается своей будущей жертве или тому существу, с кем захотел сыграть. А игра очень проста, дети мои, в нее играют все, кто уже давным давно осознал падение этого мира в Тартар и так как выбора особого нет с кем жить, как и с кем общаться, то приходиться устанавливать собственные правила и подстраивать под них всех остальных. Избалованность? О нет, в отличие от девушки, на которую был сейчас обращен взгляд серо-зеленых глаз, Форд нельзя было назвать ни избалованной, ни изнеженной, ни чересчур оберегаемой, наверное, этим они обе отличались друг от друга, казалось бы, одного поколения с совсем незначительной разницей в возрасте. В тонких пальцах с идеальным маникюром черного лака Люси сжимала тонкую папку, в которой была вся жизнь Кэролайн. Вы скажите – откуда? Так ведь посмотрите когда мы живет, информация продается, информация покупается, каждый мутант, разгуливающий на свободе, преступник или нет, в здравом уме и твердой памяти или же совсем без царя в голове, - все они, так или иначе, потенциальные пациенты и заключенные этого острова. Почему? Все очень просто, ошибиться может каждый, все по-своему безумны, а обладая определенного рода властью и преимуществом над обычными людьми, безумие прогрессирует с угрожающей скоростью и откуда вам знать, что вы уже не сошли с ума, что видимое вами реально, а не является плодом вашего же собственного воображения. У девушки были четкие инструкции от Уэста, опекуна, отца? Как его лучше называть? Последний раз она произносила слово «папа» лет в пять, да и то, своим обхождением, манерами и внешностью, трудно было так назвать Герберта. Не родной по крови, тем не менее, он хорошо ее выдрессировал, как иногда думала сама Люси не без иронии о своей персоне. Четкие инструкции относительно Льюис, а внутренне Форд уже составила собственную программу поведения перед этой пациенткой и обращение к ней и с ней. Не все так просто было с этой девушкой, она была простой жертвой, даже не самой себя, других людей, несчастным ребенком, очутившийся вне стен дома слишком рано, покинутый и брошенный всеми, оставленный на произвол судьбы. Жалости, однако, к ней Форд не испытывала, ни капли, более того, какое-то скрытое отвращение, неприязнь, спрятанная за маской доброты и участия, чтобы никто не видел и никак не мог догадаться об истинных целях и мотивах амбициозной ассистентки директора комплекса. Четкие инструкции. Никто не говорил при этом, что нельзя проявлять собственную инициативу. Форд чуть нахмурилась, маленькая морщинка пролегла меж тонко очерченными бровями, не искажая красивое лицо. - Боюсь, часть из твоих просьб я пока не смогу выполнить, - не без сожаления в голосе ответила она. –Придется подождать Герберта, чтобы он решил, стоит ли тебе дать разрешение обедать в общей столовой и выводить на прогулку, с посещением соответствующей комнаты. А вот по поводу одежды могу тебя огорчить, к сожалению, пока мы не будем полностью уверены в твоем здоровье тебе придется носить форму. Она оглядела Кэролайн с ног до головы, вздохнула. - Но душ тебе явно не помешает, верно? Да и одежду с бельем давно пора сменить, - Форд сделала шаг назад и постучала кулачком по двери, не отворачиваясь от пациентки. Открылось окошко посередине. – После моего ухода, переведите мисс Льюис в другу палату, эту обработайте, выдайте ей новую одежду и белье, а также отведите в душ. - Общий? - Нет, само собой. Санитар кивнул и закрыл окошко. Форд отошла от двери, открыла папку и пробежала по листам ловкими пальчиками, быстро читая отмеченные раннее моменты. - Кэрол, давай будет на ты, присядь пожалуйста, мне бы хотелось задать тебе сначала несколько вопросов, чтобы прояснить ту неприятную ситуацию, из-за которой тебя доставили к нам, - ни капли язвительности, желчи или яда, ни капли приторной сладости в голосе, лишь успокаивающая мелодия зачатка дружбы и готовности помочь в чем угодно несчастной, запутавшейся девочке. А в мыслях – что такого в этой несчастной, что она решила привлечь к себе внимание таким способом и лишнее подтверждение того, насколько люди противны Форд. Девушка обхватила папку руками и вновь взглянула на пациентку. - Не буду тебя пытать всеми теми вопросами, которые задавали наши врачи, сама понимаю тебе не очень приятно вспоминать о случившемся. Потому давай вернемся к чуть более раннему периоду времени, а именно, - она на секунду задумалась, убрала за уши темную прядь волос. Спектакль, игра, хорошая актриса, помучить зрителя и того, к кому ты обращаешься, ведь все вопросы и примерные ответы на них тебе давно известны, подготовлены, документы изучены, и памяти не составляет труда преподносить уму пищу для размышления, материал для обработки, - к началу твоей работы в Оружии Икс. Я знаю, что произошел весьма неприятный инцидент между тобой и одним высокопоставленным лицом. Форд сделала паузу, как будто подбирала слова, как будто что-то упустила или забыла. - Наши специалисты верно расценили этот инцидент как начало отклонений с твоей стороны из-за проявляющейся вторичной мутации. Другими словами, это были твои первые галлюцинации за всю жизнь? – она посмотрела на Кэролайн внимательно, выжидая ответа, затем добавила, понимая, что девушку могла не понять собственно ее. – Я напомню, на одном из совещаний неким лицом была отравлена вода, которую пили большинство участников переговоров, к сожалению, твой организм не справился с ядом и у тебя возникли видения…так сказать, скрытого подсознательного свойства, побуждаемыми скрытой симпатией и отождествлением собственного руководства с объектом любви. Кэрол, ты не помнишь? Галлюцинации об акте сексуальной агрессии, которая на самом деле не имела место быть, так как в тот день объект твоих видений был в другом месте. Скажи мне, до этого у тебя были подобного рода случаи сна наяву? Может это как-то связано с твоим отцом?
Morgana Le Fay
Сообщений: 647
Репутация:
25
Отправлено: 22.01.11 23:11. Заголовок: - Да, ты больше нико..
- Да, ты больше никогда и не сможешь этого сделать, любовь моя, - пробормотала ведьма, чуть ухмыляясь. Она внимательно смотрела на Димитрия, полностью переключив своё внимание на него, и больше никого. Ведьма облизнула губы, растягивая их в опасной улыбке. - Я искренне рада, Димаааа, что смогла доставить тебе ни с чем не сравнимое удовольствие, польстить твоему эго своим присутствием и всё такое, - Моргана неопределённо повела рукой в воздухе, закатывая глаза, и едва не рассмеявшись. Но ей было совсем не до смеха, волшебницу душили приступы гнева, с которыми она едва могла справиться. – Ты так смотришь на меня, как будто хочешь съесть. Извини, дорогой. Этого я тебе не могу позволить сделать. Моё чудесное тело принадлежит кое-кому другому, и у него ты забрал то, что я хочу вернуть назад любым способом, так что, будь добр…
Ведьма сжала руки в кулаки, и резко разжала пальцы, управляя огненной сферой, вырвавшейся из груди поверженного демона, и направляя её на грудь Люция. Это было просто. Правильно подумал Трентон, слишком просто и легко. И в этот же самый момент Моргана поняла, что это не был сам Димитрий, а всего лишь двойник. Тихо выругавшись, и в одну секунду оказываясь рядом с Люцием, Моргана встала рядом с мужчиной, чуть поддерживая его, и заглядывая в глаза, задавая немой вопрос, всё ли в порядке. Получив утвердительный кивок, Моргана нахмурилась, и отошла от Трентона. На лице ведьмы не осталось и тени улыбки. Она исчезла также внезапно, как и появилась. Ле Фей не на шутку разозлилась, ни один демон, кроме Люцифера не имел права так с ней шутить и играть. - О, ты не настолько безумен, чтобы подставлять себя?.. Да? – Ведьма засучила рукава привычным жестом, встала, чуть расставив ноги, чтобы сохранять устойчивое положение, вскинула руки к потолку и прикрыла глаза. Напоследок, улыбаясь самой злой из всех улыбок. – Но ты забыл с кем имеешь дело, Димитрий. В моей голове более тысячи заклинаний призыва… Угадай, чьё там есть в том числе? Более Моргана ни сказала ни слова смеющемуся, харкающему старику, который думал, что с ней можно шутки шутить. Губы Мори быстро шевелились произнося слова заклинания древнего, как сам мир, её тонкие пальцы чертили в воздухе странные символы, а голубые глаза сейчас светились ярким фиолетовым огнём. Ле Фей была воплощением самой магии, отставив в сторону все шутки и прибаутки, она просто делала то, что умела лучше всего на свете – колдовать. Постепенно на полу психиатрической больницы стал образовываться тёмно-фиолетовый круг, и внутри него собиралось нечто наподобие тумана, который постепенно сгущался, приобретая знакомые формы и очертания. Спустя несколько минут, несколько напряжённых минут борьбы с сущностью демона, Моргана всё-таки победила Димитрия, в невидимом поединке. Она смотрела на него с долей превосходства во взгляде. - Ты всё ещё доволен тем, что я стала твоим противником? Забыл, что я одна из тех, кто может управлять сущностями демонов? – Моргана опустила руки, но магический круг не пропал, демон был заключен в оковы, которые сам на себя навлёк. Обойдя вокруг Димитрия, Мори бросила быстрый взгляд на Люция, и тихо проговорила. - Самое интересное, знаешь что? У меня нет души, - Ле Фей беспощадно вырвала из демона его силы, словно забрав жизнь, и отдала их настоящему владельцу, буквально впечатав в стену. Это был более чем болезненный процесс. Для всех троих, но это того стоило.
Lumine
Сообщений: 26
Репутация:
1
Фото:
Отправлено: 30.01.11 01:51. Заголовок: Идущий путём непоня..
Начало игры:
Идущий путём непонятных толкований вовсе не беспокоился за свою судьбу так, как было предписано теми книгами, которые сложили его картину об этом месте. Уэйтли, Марши, Поттеры – все они были теми, о ком Аллен лишний раз бы предпочёл умолчать, особенно в таком неподходящем месте. С пальца, который сиял лучше любого факела, сорвалась капля света и зависла в воздухе. Материя повиновалась, мутанту лучше любого другого вещества, и он осветил мрачные катакомбы, которые выбрал из-за их тёмной славы. Можно стать богачом, если получать по сотне долларов за каждого убитого, который зашёл в эти тёмные тоннели и не увидел больше дневного света, но Люминэ не был простым человеком. - Lumus maximus… - раздалось произнесённое тут древнее заклинание и на всякий пожарные случай световая капля сложилась в пятиконечную звезду аналогичную той, которой когда-то люди удерживали и побеждали нечисть совершенного иного рода, чем мутанты. Эти символы несли на себе печать Р’лайх, вот почему тут они были так уместны. Аллен руководствовался своими способностями так, словно был уверен в них как в некоем всемогущем источнике силы. Он разослал молекулы фотонов по всем помещениям и передавал себе информацию, идущую от них. Благодаря этому он ни разу не споткнулся и не упал. А упасть было отчего. И не всегда это были простые ямы, порой где-то ржавые крючья или ловушки полубезумных людей которые тут заблудились. А также здесь могли бродить сбежавшие заключённые этой самой больницы. Почему Уолкер не пошёл через вход? Он решил не привлекать внимания, а решил попросту пройти тайными путями, к тому же эти люди суеверные не будут ему мешать, если увидят, откуда он вышел, и сочтут за посланника Звёзд. Линия катакомб была очень широкой, но вот карты не было почти ни у кого, а те, у кого она была, не говорили об этом, потому что гнили в земле и их кости выли смертными муками. Он шёл древними ходами и кое-где использовал свои силы, чтобы проникать в почву выжигая там буквально всё. Слишком уж трудным казалось разгребать завалы камней, которым было больше лет, чем всем мутантам вместе взятым. Он проникал на остров. Туда вела длинная и запутанная система коридоров, наверное, когда-то кому-то нужно было сюда попадать, но судя по надписям на стенах и вообще некоторым приметам, вроде дурной ауры, кучи кровавых останков или чего-то ещё похуже, Аллен даже и не хотел задумываться над тем, кто же был этот сам создавший лабиринт и самое главное для чего. Дальнейшая судьба Уолкера была донельзя простой, он таки отыскал длинную и петляющую дорогу куда-то на юг, куда ему и было нужно. Но вот блуждание его совсем не радовало, а что если он заблудится? Что он скажет Магнето и другим членам организации? Впрочем, он не заблудится, но девочку надо доставать немедленно и как можно скорее. На данный вариант у Люминэ была куча версий. Он разрабатывал любые версии, от маскировки под санитара, вплоть до наглости и изымания Фиар путём насильственной атаки.
- Итак, если верить этой рукописи, то надо сделать следующее… - прошептал он и извлёк бумагу, затем сверился со стенкой, потому что упёрся в тупик. – Хм. Что же они могли придумать? – тут взгляд его упал на рисунок огня и точку, от которой тянулись на рисунке сотни шупалец. Картинка была очень знакомой. – Огненное возмездие города Столпов? Здесь, в Аркхэмских катакомбах? Иэ! Иэ! – замахал рукой блондин и так как был весьма одарён памятью на мифологию, то запел древнюю песнь про Повелителя Легиона Младых. Затем резким ударом он нажал точку и сдвинул плиту с «мёртвой» точки. Плиту, оказывается, сделали хитро, нажатие в определённом секторе снимало запор, а вот закрывалась она, что называется автоматически. Стоило завести её назад, как она сама вскакивала на место. Оставив плиту открытой и подперев для надежности, он пошёл дальше. Пыль и крошка осели на его одежду, и он вышел далеко не самым красивым парнем среди людей, каким мнил себя в минуты тщеславия. Похоже, что он был на острове, тут ему пришлось сделать следующее. Он управлял фотонами и окружил ими себя заставляя отражать падающий на него свет и через пару секунд добился примерной невидимости, а спустя ещё пару секунд оторвался от почвы на пару сантиметров, чтобы не видно было следов. - Итак. Она где-то тут… - он пробирался к Аркхэму и с удивлением обнаружил что снаружи найти вход в систему тоннелей было решительно невозможным делом. Никто бы и не догадался лезть за поваленное дерево и кучу камней. Вот так молва хранит земли лучше человека. Тут вступил в действие план Б, найти одежду или ждать пока не появится санитар у которого можно будет её заимствовать. - Итак. Я прокрадусь, представляюсь доктором или санитаром и говорю, что она мне нужна для профилактики. Но, похоже никого так и нету во дворике этого прелестного заведения. Ждать. И только... – проговорил блондин рассматривая малоприятную клинику и прячась хоть и был невидим.
Lucy Ford
Сообщений: 24
Репутация:
6
Отправлено: 20.02.11 10:41. Заголовок: Кто же она такая? С ..
Кто же она такая? С виду вполне приличная и добрая, за душой более циничная порой, чем ее собственный опекун. А все почему – потому что не было никаких иллюзий на счет жизни, она сразу знала, что прыжок со сломанным парашютом обернется смертью, и никто тебе не поможет, никто не обнимет и не скажет, что все будет хорошо, никто не будет защищать всю оставшуюся жизнь, никто не будет следить за твоими действиями и оберегать от опасности, если ошибешься – получи положенный урок суровый и жестокий, распишись и делай выводы сама. Ко всему прочему – еще девочкой видеть то, о чем другим только кошмары сняться, это тоже накладывает отпечаток на душу. Пусть не такой явный, зато весьма ощутимый ею самой. Понятие красоты меняется, понятие человечности вычеркивается, и взамен ему получается нечто похожее на людскую оболочку с мыслями толка сродни шоготским идолам. Форд терпеливо ожидала ответа Кэролайн на свои вопросы и реплику. Девушка не могла не реагировать на все сказанное ею. Слова была были рассчитаны с точностью выстрела снайпера в политика или бизнесмена, никакой осечки и только промах может считаться за вежливость, но о ней речь не шла. По крайней мере, не сейчас. Люси сделала шаг навстречу пациентке, склонилась перед ней на колени, прижимая к груди тоненькую папку с личным делом и заглядывая в лицо Льюис. - Понимаю, многое для тебя звучит несколько дико и неправдоподобно, однако все зафиксировано и, - она сделала паузу правильно подбирая слова и приняла на лицо маску сожаления, - является неоспоримым фактом. Обычно в такие минуты мы стараемся связаться с родственниками пациента, чтобы те оказали поддержку, однако с твоими родителями на данный момент мы не можем найти контакт. Мне жаль. Девушка поднялась. В дверь раздался настойчивый стук, прежде чем с характерным сигналом был открыт магнитный замок. Не заходя в камеру Форд кивнул какой-то мужчина в деловом костюме и бейджем врача на нагрудном кармане, он бросил короткий взгляд на пациентку, затем опять перевел его на ассистентку Уэста, приподнимая в руке телефон. - Я скоро вернусь, и мы продолжим, хорошо? – как можно мягче обратилась девушка к Льюис, прежде чем выйти. Дверь закрылась, оставляя пациентку один на один со своими мыслями. Взяв телефон у коллеги отца и одного из его подчиненных, Форд ответила не сразу, отошла на приличное расстояние от камеры и только тогда поднесла аппарат к уху. В трубке раздался знакомый голос. И удивительно, как люди четко распознают что ты уже готов их выслушать, если не видят тебя. Шум дыхания, характерный срежет налаженной между вами линии. - Ты была у Кэролайн? - Да. Никакого продвижения не наблюдалось, потому, как ты и говорил, пришлось вмешаться самой. Сделаем несколько поблажек и все будет в порядке. А вы уже закончили? - Да, - короткая пауза. – Все прошло как по сценарию, реакция всех даже расписана по нотам, кроме одного. Проверь потом информацию о группе «Миротворцы». - Инопланетяне? - Очень грубо сказано, но верно. Да. После небольшого совещания с президентом я вернусь, тебя же пока прошу заняться кое-кем другим. - А она? – от нечего делать Люси стала разглядывать черный маникюр на ногтях. - Скажем так, - на другом конце линии губы Уэста расплылись в улыбке, он оправил запонку в виде переплетенного символа, - дадим ей больше возможностей. Мистер Андерс сказал, что ты отказала ей в прогулке. Ничего страшного. Прикрепи к ней двух санитаров и пусть пронесут ее по коридору А-2. Форд какое-то время сомневалась в ответе. Однако не в ее правилах было спорить с отчимом и непосредственным начальством. - Хорошо, будет выполнено, - обрадоваться этому она не могла, шестое чувство подсказывало, что Уэст что-то задумал, только вот делиться своими соображениями до поры до времени, как всегда, не собирался. К тому же, у нее отнимали игрушку, а это все равно, что отнимать клубок шерсти у кошки, из милого зверька она превращается в адское существо, расцарапывающее ваши руки в кровь. – И кем же теперь мне заняться? – в голосе уже звучало безразличие. - Лючия, не стоит со мной говорить так, - спокойно и все же неприятно было слышать от Уэста свое полное имя, прибегал он к нему только, когда был чем-то недоволен. – Я прошу тебя присмотреть за ним. Формально ты числишься сотрудником Оружия, так что доступ к информации у тебя будет. Первая задача – он, вторая и не менее важная – информация. Не хотелось бы, чтобы какой-то доброжелатель сообщил слишком многое о нас. Люди продажны и самоуверенны, этот фактор стоит учитывать всегда. - Хорошо, будет исполнено, - девушка оперлась спиной о стену, тяжело вздохнула. Ни минуты отдыха, даже во сне приходиться думать о Аркаме, Уэсте, Оружии, всем остальном. И как сам он живет уже столько лет в таком напряжении? - Только не слишком увлекайся, - уже более приветливо и явно с долей шутки заметил Герберт. Послышались короткие гудки. После такого обычно пишут – она сжала трубку и бросила ее о противоположную стену, разбивая аппарат на электронные составляющие. Здесь и сейчас вы такого не увидите, потому что ни единой мысли о гневе не было, недовольство тоже быстро улетучилось. Это всего лишь работа, так зачем растрачиваться на неизбежное. Форд вернулась к камере. - Наденьте на нее рубашку и вколите три кубика раствора, доктор Уэст позволил вывести пациента на прогулку. Проведете по коридору А-2, во двор рядом с оранжереей. Развернувшись на каблуках Люси направилась обратно к кабинету. Дверь камеры Льюис открылась. Санитары ввели девушке лекарство, после чего безвольную и обмякшую облачили в смирительную рубашку. Перехватив девушку под руки, они направились по намеченному пути, как раз в том направлении, в котором был намечен еще никому, или практически никому, не известный побег-похищение.
[далее - Кинотеатр]
Hannibal King
Сообщений: 405
Репутация:
7
Фото:
Отправлено: 17.05.11 14:21. Заголовок: --- Дом Джози --- Ф..
--- Дом Джози ---
Фольксваген приятно рыча двигателем подъехал к воротам на территорию Аркама. По ту сторону был охранник, который уже знал что Генри должен был приехать, знал марку машины и регистрационный номер. Ворота медленно открылись и машина проехала до будки охранника. Окно открылось и оттуда высунулась рука показывающая карточку допуска. Охранник махнул рукой в сторону здания и нажал кнопку закрытия ворот. Остановившись возле главного входа, Генри достал кейс и скорым шагом пошел в сторону входа, попутно показав карточку охраннику у дверей. Двери были хорошие, стальные, ну или приближенные к стали. В общем очень твердые и открывались автоматически. Открывались они где-то секунд тридцать, но за это время Генри немного поднадоело ждать. такое впечатление что они открывались не меньше пары минут. Войдя, наконец, внутрь Генри пошел дальше не особо смотря на дизайн помещения. Он чувствовал что у последнего клиента он немного напортачил, мог оставить какие-то следы. Правда вампиры не испускают запахов, но они могут их переносить. Вроде запаха пороха. Также духов, ну и, конечно, крови. Поэтому после сдачи товара надо было сразу вымыться. На всякий случай. Пройдя в специальное помещение, где принимали "товары", проще говоря склад, Генри вынул из кейса два ваакумных пакета и положил на небольшой столик. - Вот двое на сегодня. Сколько и нужно было.- сказал хранителю склада Генри. - Кстати, а где тут у вас обмыться можно?- задал вопрос Кинг нарошно почесывая живот, дескать уже хочется аж чешусь весь. Хранитель улыбнулся и сказал что это в правом крыле, как выйдешь то коридор справа и пятая дверь налево. - Ага, спасибо. Бывай.- торопливо ответил Генри и быстрым шагом направился по пути. Коридор был мертвенно спокоен, никаких шумов, вообще ничего. Такое впечатление что все вымерли. Зайдя в душевую, Генри кинулся раздеваться. Он не заботился о полотенце, не до этого было. Быстро сняв все с себя, при этом думая что еслиб рядом оказались какие-нибудь особи женского пола, то наверняка засмотрелись-бы, подошел к кранам и включил душ. Ему все равно какая была вода - горячая или холодная, но судя по пару он включил горячую. Вымылся он хорошенько, аж благоухал ароматами хозяйского мыла с помощью которого и мылся. Выключив душ Генри пошел обратно к своим вещам, уже не торопясь, одевался спокойно.
Game Master
Сообщений: 674
Репутация:
5
Отправлено: 10.06.11 14:45. Заголовок: - Кхм-кхм, - рядом с..
- Кхм-кхм, - рядом с Кингом, будто из ниоткуда, возникла фигура в деловом костюме классического покроя цвета похоронного бюро, то есть черного. На самом деле, доктор Стивенсон появился отнюдь не из ниоткуда, его путь пролегал по всему главному корпусу, от третьего этажа здания, где располагался его кабинет, по коридору, затем по лестнице и только по ней, ибо в хранилище и в этот «особый» отдел, как называл его сам Уэст, вела только лестница – это решало множество проблем, как серьезных, так и не очень (например, можно было сразу точно узнать у кого из сотрудников проблемы с занятием ежедневной физподготовкой или хотя бы просто утренней зарядкой); спустившись по лестнице, Стивенсон миновал двери хранилища, затем двустворчатую дверь, ведущую в комнату имеющие слишком пафосное название, а на деле являющуюся ничем иным как «разделочной», все равно что в лавке мясника и, наконец, дойдя до душевых и встретился с искомым сотрудников, чьи услуги были настолько же неоценимы, насколько опасны и нелегальны. – Я, так понимаю, в доме музыканта прошло все не так гладко, как необходимо было, - равнодушный тон его голоса просто констатировал факт, принятый к сведению, ни тени эмоций, ни нотки оценки действий Кинга. – Идемте, - он кивнул Ганнибалу следовать за ним. В кабинет? О нет, что вы – привести подобную личность к себе на рабочее место, значит признать существование такой вещи как внутренний черный рынок кампании, на котором покупаются и продаются части тела, имплантируются, удаляются, изменяются. У вас есть деньги и вы больны? Кампания поможет вам, подпишите здесь, здесь и здесь, и вы излечены. До поры до времени, пока на счет подставной фирмы перечисляются суммы. Все зависит от самого товара – глаза куда дешевле той же печени. Стивенсон провел Ганнибала за собой в операционную. Чистые стены. Сейчас –приглушенный свет. Оставленные кем-то инструменты, начищенные до блеска. Запах пенициллина и хлорки. Комнату обрабатывали дважды в день после каждой операции, а вот поправляться вам позволяли дома. Вы же не хотите наверх, на уровень острова, полного психов и убийц, сидящих не только в камерах, но и носящих врачебные халаты. Мужчина оперся руками о стол, обернувшись к вампиру. - Ты ведь знаешь, в чем залог твоей работы? Незаметность, секретность, если хочешь, не только исполнительность и мгновенный отклик, в конце концов, смерть умеет ждать, как и мы. Но своими ошибками ты ставишь под удар не себя, ты самовольно ведешь кампанию к разоблачению. Черный рынок был создан для поднятия А.Т. на ноги, когда кампания начала разваливаться от бездарного руководства и просто счастье, что вместе с этим мы нашли и достойную замену твоему предшественнику, а ты так неосторожен, - Стивенсон покачал головой. – Конечно, тенденция удерживать проплаты неожиданное явление и полиция наверняка бы заинтересовала смертями, но… Наш человек в полиции сообщил, что по твоему следу уже направили двоих агентов. Как ты думаешь откуда? Конечно, какая еще правительственная организация заинтересуется наведением подобного порядка, пока остальные борются с самим правительством – Оружие. Прими к сведению, пожалуйста, и по возможности не дай им повода поймать тебя, ведь тогда проблемы, действительно, будут только у тебя, а Аркам? Скажем так, черного рынка никогда не было и не существовало, - Стивенсон удовлетворительно кивнул, направился к выходу, но остановился. – Кожа немного повреждена, видимо еще до изъятия. С остальному претензий нет. В скором времени я еще дам тебе пару наводок, возможно за пределами города, а тебе пока советую разобраться с агентами директора Кэла, без лишнего шума. И знаешь что еще – забавно, но в том районе повсюду установлены камеры слежения. Вот ведь незадача, правда, Кинг? – мужчина усмехнулся. – Форд перешлет тебе информацию по следующему «клиенту». И постарайся больше без ошибок. В конце концов, не бывает незаменимых людей.
Holocaust
Сообщений: 1069
Репутация:
32
Фото:
Отправлено: 06.08.11 17:13. Заголовок: Обычно психиатричес..
Обычно психиатрическая лечебница – это психиатрическая лечебница. Что еще добавить? Давайте вспомним знаменитый монастырь сестер Вефлеема, который превратился в самый настоящий институт помешательств. Бедлам. Какое прекрасное место, какая прекрасная иллюстрация того, насколько может человек низки пасть. И мы говорим отнюдь не о его пациентах, ведь, как гласит народная мудрость, больной человек не в ответе за собственные поступки, а смеяться над ним грех. Отнюдь, мы говорим о тех, кто «заботился» там о людях – вы слышали когда-нибудь этим истории? О пациентах, подвешенных вверх ногами, якобы для хорошего прилива крови к голове, а следовательно лечения. О колодках, о голоде, об изнуряющем труде, - отбросьте простые издевательства, Бедлам – это инквизиция нашего времени, имя нарицательное, а все сестры и братья ее продолжатели славной традиции. И пусть вас не обманывает подчас холеность больничных коридоров, услужливость персонала и серьезность самого заведения. Всегда так было и всегда так будет, что за красивым фасадом скрывается нечто ужасное или омерзительное, или одновременно и то, и другое. Само собой еще один распространенный и проверенный, надо упомянуть, миф – якобы попасть в больницу просто, а вот выбраться затруднительно, даже если ты нормален, как великая американская секвойя. Да, все именно так. Не везде, правда. В данном случае попасть в эту больницу, а также уйти из нее было более затруднительно, нежели в другие. Признаться, Немезису подумалось на какой-то момент, что выбраться из тюрьмы-лаборатории Оружия было куда проще. Тогда он просто выждал момент, а до этого – наблюдал за всеми и всем. Здесь тактика грубой силы могла не помочь, тем более вопрос был более чем деликатный, к подобного рода вопросом Холокост не привык. Скорее всего, потому что у самого их никогда не возникало, а если и порывались такие жизненные перипетии воплотиться в жизнь, то пресекались сразу же. Оставался только один единственный выход – стать крысой, паразитом, хитрым и назойливым, могущим пролезть там, где не сможет зверь крупнее. Мерзко. Хвала Отцу ненадолго. Мужчина сидел на стуле, уперев локти в колени и прокручивал в руках служебное удостоверение. Его хозяин валялся кучкой пыли на полу. Ветер из открытого окна давно разметал остатки напоминания о нем по всей комнате. - Чарльстон Хестон, - в очередной раз проговорил мужчина, ставя на каждой букве твердое ударение. – Я искренне благодарен вам за содействие. В этом минус жизни сотрудников Аркама вне пределов острова. В остальном мире их или ненавидят, или просто желают устранить со своего пути.
Обычно психиатрическая лечебница – это психиатрическая лечебница. Это одно цельное здание, огороженное высоким забором с колючей проволокой, воротами, открывающимися только перед теми, кто имеет на это право; это белые комнаты, войлок, железные кровати, прикрученные к полу, пружинистые матрасы и таблетки в стаканчиках каждый день в определенное время. Это обычная психиатрическая лечебница. Целая территория, с несколькими корпусами, отдельными строениями для нормальных и ненормальных, для людей и мутантов, для содержания и работы, маленькое отдельное государство с собственным правителем, валютой, документами и законами, - это не обычная психиатрическая лечебница. Одно дело слышать – другое увидеть. Впрочем, особого впечатления Аркам на Холокоста не произвел. Мужчина, среднего роста, с короткой стрижкой, в обычном костюме, с чуть пухловатыми губами и округлым лицом, прямым носом и маленькими невыразительными глазами, въехал на территорию острова, припарковал машину, зашел в административный корпус, отметился, взял рабочий халат и бейдж, и направился в стоящий рядом корпус для содержания психически нездоровых пациентом с психогенетическими отклонениями. Прочтя это на рабочей папке, которую ему выдала дежурная-адмнистратор, Немезис приподнял бровь. Как еще придумали называть люди его и ему подобных? Хотя нет, ему подобных крайне мало. И все же, где здесь именно похожий на него? - Хей, Чарльстон! – его похлопали по плечу. Придав лицу, как ему казалось, приятное дружелюбное выражение, Немезис обернулся на хлопок. – Тебе что плохо? – перед ним был какой-то то ли доктор, то ли санитар. Доктор Ли, гласил бейдж. - Эм, немного простудился, - наигранно откашлявшись кивнул в ответ. - Ну, если что аспирин знаешь где, главное особо не распускай сопли, а то знаешь правила. - Да, конечно, - само собой правил Немезис не знал. Да они и не особо волновали. Да и самого мистера Хестона уже не должны волновать. – Я тут…видимо из-за головы… Сказали нового пациента навестить. - А, лицо-морда? - Что? - Я говорю, лицо-морда. Взяли у него кровь, хорошо ошейник одели раньше, вцепился сестре в горло, чуть не задушил бедняжку. Да и кровь другая. «Хестон» нахмурился. - Короче, - придвинувшись ближе доктор Ли огляделся не слышат ли их кто. – Думали, что этот псих…как его… Джокер. Ну, мордой вылитый, та же одежда, такое чувство либо он не моется, либо у него шкаф сплошь из этих костюмов. Короче, сделали укол, привезли, взяли кровь и тут опа – а анализ то не совпадает. Думали ошиблись, захотели взять еще – глядят, а рана зажила. Ну они его быстро в ошейник и к этим, деформированным в отделение сюда. - Вот оно как. - Да. Переодели само собой, пока был в отключке, отмыли. То еще удовольствие, потом санитары рассказывали, - Ли поморщился, будто сам принимал в этом участие. – Грим смыли и вроде сказали, что не – даже не похож без тоны пудры. Хотя кто его знает. Брал то его один врач, на выезде который у нас работает, а занимаются уже другие. А тебе он зачем? - Да, так. Сказали взять. - Тебе что ли? - Ну да. Ли покачал головой. - Да, брат, видать и, правда, уволить хотят тебя отсюда. Не справишься же с ним. Немезис улыбнулся. Это была именно его улыбка. - Я постараюсь.
Их было двое. Тех, кого француз мог и хотел убить. Оба были против него, оба были всего лишь людьми, ожидающими, когда их тела погребут под землю и души отправят ко всем чертям. Ярость застилала глаза в самом настоящем смысле слова. Клоун не видел того, кто перед ним стоит, что они из себя представляют. Только по обращению Джокера он понимал, что есть еще женщина. Лапуля, готовая взять трубку и сделать звонок дежурному психиатрической больницы Аркам. Для француза не было каких-то проблем с тем, имеет ли мужчина право поднять руку на женщину или нет. Он знал, что умереть должны все, и нет разницы в том, какого они пола и возраста. За спиной послышался женский голос. Она говорила о нем. Собирается упрятать его в психушку. Его - самого нормального человека во всем этом свихнувшемся городе. Решимость появилась в тот же момент, когда она замолкла. Француз не будет ждать, когда за ним прибудут санитары и упрячут в белые мягкие стены на долгие годы. Он не будет ждать, пока его планы спустят в сортир с дерьмом. Он сорвался с места - так быстро, как это было возможно в его состоянии. Сила воли придавала упругости мышцам, заставляла их сжиматься и разжиматься как пружины. И все же, этого было недостаточно. Он двигался слишком медленно. Колени подгибались. В голове яркими вспышками света загорались огни и тут же гасли, вызывая адскую боль. Нож стал продолжением руки. Если понадобится, француз готов был вспороть живот шлюхи голыми руками, вырвать сердце и переключиться на Джокера. Он сотрет с его физиономии улыбку. Вырежет ее до самых ушей, оставив лишь оскал мертвеца. Все должны умереть - это был тот единственный смысл жизни, который знал француз. Мужчина вспомнил о том, что в ладони был зажат нож, только когда Мамба выбила его ударом ноги. Кисть обожгло тупой болью. Совсем не чувствительной, по сравнению с тем, какую доставляли световые вспышки в голове и изрезанное лицо. Ноздри защекотал знакомый запах. Аромат духов, с которыми он раньше уже сталкивался. Не успев сообразить, кто же стоит перед ним, француз был отброшен назад волной энергии, по ощущениям сравнимой с ударом разбежавшегося быка. Ударившись спиной об асфальт, француз шумно выдохнул. Каждая кость в теле заныла, дала о себе знать. Свет вокруг стал меркнуть и утопать во мраке. Если бы речь шла о гребаном Гарри Поттере, не дающем покоя людям уже с десяток лет, то через мрак пробился бы вопль умирающей матери. Француз не был придурком в очках и со шрамом на лбу. Не собирался спасать мир от черного мага. Ударившись затылком об асфальт, он терял сознание и слышал только собственный удушливый хрип.
Постоянное пощелкивание в голове стало привычным. Приятным на слух. Необходимым как воздух для легких. Слыша пощелкивание в голове, воображая его, француз помнил о своем предназначении каждую минуту жизни. Вдыхал с каждым глотком воздуха, пропускал через вены и прокачивал ударами сердца. Когда пощелкивание оборвалось, вместе с ним ушло самое ценное, что было в жизни француза. Образовалась пустота и тишина, пугающая своей необъятностью. Француз резко раскрыл глаза и увидел над собой женщину в белом. Мед сестра - это он понял после того, как вцепился руками ей в горло. Сжал, оставляя на коже следы от пальцев. На лице не дрогнул ни единый мускул, когда она уперлась руками ему в грудь и попыталась оттолкнуть. Хватая воздух ртом, она смотрела на очнувшегося пациента расширенными от ужаса глазами. Сжала ладонями его запястья, медленно умирая. Двое крепких санитаров накинулись на него с двух сторон, разжимая хватку и вытаскивая из беды свою коллегу. Дубинка со свистом описала дугу и ударом опустилась на француза. Покачнувшись, он стал валиться набок, теряя преимущество и выпуская жертву из рук.
- Я видел взрыв. Черт дери, все его видели. И почему ты не сдох? Густой бас разрывал мозг своей громкостью. Француз очнулся, когда его окунули в холодную воду. Чья-то рука давила на затылок, не давая вынырнуть и вдохнуть воздуха. Они выбрали самого крепкого из тех, кто там был. Чернокожий громила под два метра ростом. Руками он мог гнуть рейсы. Сжав волосы француза, он вытащил его голову из воды. - Там были хорошие люди. Ты в курсе? Они не были таким дерьмом, как ты. Плевать, что там у тебя с мозгами. Лучше бы сдох ты, а не те люди. Француз не успел отдышаться, голова снова пропала в слоях воды. Она забивалась в ноздри и рот. От холода тело било в бешеной пляске. Француз не мог остановить дрожь, терял остатки кислорода. - Что, гнида, страшно? Такие как ты боятся за свою шкуру, хоть и не ценят жизни других. Но ты что удумал? Ты не сдохнишь. Не так быстро. Сначала покрутишься в аду. Вода стала мутной от грима и зеленой дряни, которой француз мазал волосы. - Тебя еще ждет смена Эдди. Подожди. У него там была семья. Понимаешь? Француз успел набрать в легкие воздуха, прежде чем его окунули с головой в воду еще раз. Никакие силы не приходили на помощь. Вместе с пощелкиванием пропала и способность взрывать себя.
Было темно. Ударяясь затылком о мягкие стены, француз не смог бы определить наверняка, где расположен вверх, а где - низ. Он не мог пошевелить руками, расслабить плечи. Смирительная рубашка, утянутая крепче нужного, стесняла движения. Вокруг горла был обруч ошейника. Кажется, в нем что-то мигало красной лампочкой. Французу хотелось, чтобы это было именно так. Это был единственный источник света. Раскачиваясь, он ударялся затылком о мягкие стены уже не один час. Тишину изредка нарушал кашель. Француз был готов к тому, что смывание грима и уличных нечистот стоило ему воспаления легких. Зажегся ослепительно яркий свет. Зажмурившись, француз только теперь понял, что глаза все это время были открыты. По комнате заплясали разноцветные пятна. Интенсивность света стала уменьшаться. Теперь он был не таким ослепляющим. Дверь открылась и на пороге появился человек среднего роста. Больше ничего в его внешности француз разобрать не мог, все расплывалось. - Меня посетил доктор? Ведь так? - француз пошевелился в попытке встать на ноги, но ничего не вышло. Поняв это, он привалился спиной к стене. - Да, док, вовремя вы. Меня кашель беспокоит. Проверите это? Ответа не было. Француз прищурился и стал всматриваться в стоящего перед ним человека. Картинка медленно приобретала четкость и ясность. Он ждал, когда с ним заговорят, но молчание никто не нарушал. Француз облизнулся. Порезы, которые он нанес себе, затянулись как на собаке, но джокеровские шрамы остались. Все так, как и было задумано. Француз снова облизнулся. Шрамы не давали ему покоя и доводили до бешенства также быстро, как и ожидание. - Сыграем в молчанку, док? Показывайте свои тупые кляксы. Я скажу, что вижу пушистого зайца, скачущего по зеленому лугу, и разбежимся.
Holocaust
Сообщений: 1123
Репутация:
32
Фото:
Отправлено: 09.08.11 06:00. Заголовок: Нормальность – это п..
Нормальность – это присутствие вменяемости. Таково всем известное утверждение. К сожалению, а может и к счастью, оно не относилось к большинству пациентов Аркамского лечебно-исправительного учреждения. Даже преступники, отсиживающие срок на этом острове по решению городского или суда Штата, или переданные на попечительство Аркаму из-за переполненности тюрем, даже они были не слишком, скажем так, нормальными. То одно отклонение от нормы, то другое, то третье – просто кунсткамера Петра Великого, и более того – сразу же этнографический музей, ведь здесь, в одной точке мира, были собраны представители всех рас, гастролеры с самых отдаленных уголков материка, что этого, что того большого и красивого, откуда приплыли первые поселенцы и разогнали коренных жителей тогда ничейной страны. Пестрая картина психозов, фобий, филий, шизофрении и прочего несусветного бреда, которым вас пичкают на курсе психологии, хотите вы того или нет. Идя по вычищенным, белым коридорам, пол которого натерт до блеска аж слепит глаза, вы чувствовали всех их – всех пациентов, всех заключенных, узников этой общей тюрьмы; а в заключении были и не только запертые в четырех стенах маргинальные типы, отколовшиеся от общества и нежелающие встать на путь исправления и просветления, узниками являлись и их надзиратели. И те, что носили черную форму охраны, всегда имели при себе огнестрельное оружие, дубинку, пару ампул успокоительного и один стимпакет. И те, кто одевался подобно ангелам, да и являлся ангелом, ангелом безумия или смерти, схождения с ума не прямо в нирвану, а в ее сестру – дисгармонию, страдание. Даже их страх можно было ощутить. Попробовать на язык. Насладиться им. Утонуть в нем. Они боялись своих же пациентов, хотя те были в полной их власти, боялись того, кто стоял выше их, и еще выше, и выше, и выше, а еще они боялись чего-то извне, чего-то таящегося под полом, под землей, под островом. Это было любопытно. И, возможно, на этом стоило бы заострить внимание, но мы не будем. Ведь конечная цель была сейчас отнюдь не всеобщая тихая паника, нет. Целью было существо. Почти человеческое. Запертое в четырех стенах. Отданное на растерзание докторам, медсестрам, санитарам, другим заключенным. Подобно падали, брошенное посреди пустыни безысходности и одиночества, без капли воды, без капли надежды. Без надежды на выживание. Доктор Хестон кивнул охраннику в конце коридора. Тот отжал на пульте управления кнопку. Раздался едва слышимый звук, похожий на свист, затем щелчок замка и дверь приоткрылась сама собой. Дальше дело техники – если вы, конечно, не жили под камнем и никогда в жизни не видели дверей. Покрашенная в белое, в цвет стен и пола, и потолка, и труб, и решеток на высоких окнах, дверь таила за собой весьма милую картину. Доктор Хестон, сжимая одной рукой папку, вошел в «палату» (хотя назвать это палатой было невозможно, минимум удобства, максимум дискомфорта, койка прикручена к полу намертво, болты словно проросли уже в железо, рядом с кроватью утка – для испражнений пациента; ни окон, только под потолком вентиляционная отдушина, но слишком высоко и слишком узко, чтобы можно было надеяться на такой банальный побег; когда мужчина вошел в камеру, в потолке раздался щелчок, похожий на щелчок замка дверей, и мигом загорелись лампы дневного освещения, яркие и слепящие глаза). Итак, Хестон, или кем бы он там ни был, вошел в палату. Дверь за ним затворилась. Чтобы выйти нужно было приложить бейдж, заменяющий на территории больницы удостоверение личности и рабочую карточку, к двери, точнее - к ее середине, еще точнее там – где была просверлена маленькая дырочка и вкручена такая же лампочка. Похожая лампочка загорелась бы на пульте управления охраны и дверь бы открыли. Хотя ее можно было и не закрывать. Но с некоторыми пациентами необходимо было перестраховываться каждый раз, снова и снова. Мужчина встал напротив привалившегося к стене «больного», тот вроде как пытался встать, но его усилия не увенчались успехом, и потому он сразу сдался. Не отвечая на первые вопросы, которыми его тут встретили, доктор перехватил папку другой рукой, положив ее на ладонь, и раскрыл. Дело было тонким. Совсем тоненьким. По сравнению с теми, что обычно выдавались. Главной проблемой этого человека было то, что никто не знал – кто он. Никто. Кроме данного персонажа, зашедшего в «палату». Ни прошлого, ни настоящего, ни будущего. Словно этого странного субъекта со шрамами на щеках, своеобразным вторым ртом, никогда и не существовало. Он проявлял завидное любопытство и активность, значит, лекарства еще не так сильно действовали, как видел Немезис по дороге сюда. Зрелище достойное приза доктора Менгеле. Кто у них тут главный? Мужчина огляделся. Камер видно не было. И он не чувствовал чтобы кто-то следил за ними. Даже через окошко двери, куда иногда подавали еду в картонной одноразовой миске. А если и следили – кому какая разница? Конечно, он не планировал привлекать снова к себе внимание, только опыт был таковым, что все планы можно смело выбрасывать в утиль, как только ты начинаешь действовать, фактор непредсказуемости работает на полную мощь. В этом здании, на этом острове, он был еще более многократно усилен. Он обернулся к смотрящему на него «пациенту». Губы расплылись в улыбке. Хлопнул папкой, отбросил ее на кушетку. Наклонился к самому лицу парня, беря пальцами его за подбородок и поворачивая лицо из стороны в стороны, с крайним любопытством рассматривая шрамы. - Тц, тц, тц, - выдавил он из себя, смотря в глаза одаренного. Облик его стал по странному меняться, он стал чуть выше ростом, тело под элегантным классическим костюмом и белым халатом, что скрывал это изящество моды, стало стройнее, пальцы длиннее, черты лица изменились полностью – губы превратились в тонкую полоску, на впалых щеках с выступающими скулами появился намек на щетину, глаза приобрели странный оттенок, меняющийся с голубого на зеленый, нос чуть вытянулся и стал более аккуратным и тонким. В целом, его облик можно было даже назвать красивым. – Впрочем, видел бы ты меня после схватки с Магнето, - улыбнулся он и похлопал «пациента» по щеке, прежде чем выпрямиться и снять с себя халат. С выражением крайнего отвращения, Холокост отбросил белую одежду куда-то в сторону. После чего сделал шаг к парню. – Давай-ка снимем эту форменную безвкусицу, - он поднял Санни за плечи, явно не прилагая каких-либо усилий для этого, словно сам «пациент» был легче воздуха. Затем усадил его на кушетку и развязал узел на смирительной рубашке. Остальную операцию оставил проделывать заключенному самостоятельно, отойдя в сторону и опираясь плечом о мягкую стену. – Как тебе такая клякса, сынок? Видишь розовых пони, скачущих по зеленому лужку под радугой? – улыбку Немезиса можно было бы назвать ироничной. Но вы просто не знали Немезиса. Ирония – возможно, иногда, не помешает. Не сейчас вот только. Сарказм? Да, вполне что-то близкое к этому, но все равно – не то. Скорее нечто сродни факто нобеле – прими и довольствуйся. – А это, – он показал на себе очертания шрамов, похожих на шрамы Джокера. – Мы уберем. Это проще, чем подарить новое тело, когда тебя почти изничтожили. Куда более неприятное ощущение нежели то, что ты испытываешь сейчас, - засунув руку за пазуху пиджака, достал сигарету и просто стал крутить ее в пальцах. – Вопросы? – поднял он брови. Времени было достаточно. А уйдет отсюда Холокост уже не один. И другим путем.
- Начинается, - сверив время на часах, провозгласил один из охранников. - Хроники на выгуле! Одна из стен центрального поста охраны была частично занята видеомониторами, на экранах которых мелькали десятки изображений. Все они были отголосками съемки видеокамер, расставленных по всей территории психиатрической лечебницы Аркам, в общих палатах, столовой и коридорах. Когда охранник с именем Патрик Кэмбер сообщил о том, что пришло время, интересным для всех стал только тот монитор, где была видна дневная комната. В ней проводили время пациенты, не замеченные в своей прошлой жизни за нарушением общепринятых законов уголовного кодекса. Что-то сдвинулось у них в мозгах, перемкнуло, и теперь они нуждались в починке. Если дело выгорит, они вернутся домой - лучше, чем были когда-то, до поступления в Аркам. Это касалось тех, кого называли острыми. Их еще могли починить, вправить мозг на место и выпустить обратно в общество, но с хрониками все было по-другому. Они были постоянными клиентами психушки, вечным геморроем врачей, пожимающих плечами в бессилии что-либо для них сделать. Хроники, которым уготовано было остаток жизни провести в четырех стенах и носить ярлык с надписью - сумасшедший. Они делились на самоходов, катальщиков и овощей, не способных подтереть собственные слюни и дотянуться до задниц. Сталкиваясь с хрониками в общих палатах, острые обходили их стороной, стараясь не замечать и не думать, что лечение в психушке может довести до такого же состояния. Все знали, что часть хроников были вполне дееспособными людьми. Становясь катальщиками и овощами, они показывали, к чему могут привести врачебные ошибки. Медицина не совершена. Взгляды охранников были прикованы к монитору, показывающему дневную комнату. В руках одного из них появился блокнот и карандаш. На мониторе изображение почти не двигалось. - Готов, кому что писать? В этот раз повышаем до десятки! В голосе Патрика Кэмбера слышался азарт. Он, не моргая, смотрел на одного из хроников, прикованных в вертикальном положении к стене. - Десятка?! Э, не, братцы, с такими ставками я пас, - похлопав себя по пустым карманам, разочарованно сказал второй, на бейдже которого было написано имя Даррен Снайпс. Усевшись обратно на стул, он отвернулся и стал разглядывать другие мониторы. Остальные были недовольны, что одним игроком в их развлекаловки стало меньше. Даррену Снайпсу было наплевать на мнение коллег. Ему еще ни разу не повезло в этой их игре. Ни одна ставка на хроника не прошла удачно и каждый раз они либо заваливались не в тот бок, неожиданно переставали пускать слюни или мочились под себя раньше названного срока. Француз зажмурился от звона в ушах. Звон вибрациями взбалтывал его внутренности, расшатывал кости. От звона, казалось, скукоживается кожа, натягивается и рвется. Желая избавиться от звона, француз стал дергать плечами и сбрасывать с себя смирительную рубашку, заклепки которой расстегнул ему доктор Хестон. Освободив руки, прижал их к ушам. - Кто ты к черту такой? - громче нужного сказал француз, сильнее сдавливая голову ладонями. Все, что происходило сейчас, заставляло его ощетиниться. Желать того, чтобы Хестон исчез из поля зрения. Провалился сквозь землю в преисподнюю без объяснений той хрени, которая только что с ним происходила. Хестон что-то говорил ему. Что-то, что требовало от него жестикуляции. Поднявшись с койки, француз пошатнулся в сторону. Колени подгибались, но силы воли ему хватило, чтобы дотащиться до двери и упереться в нее вытянутой рукой. - Док, вы бы все-таки проверили мой кашель. Он мне не нравится, - игнорируя все, что ему сказали, пропуская все мимо ушей, снова завел свою песню о простуде француз. Кашель в самом деле рвал ему глотку. Когда приступ прекратился, француз ударил в дверь второй рукой. Затем еще раз, сильнее. - Я убью его! Слышите, выродки? Я убью эту гниду! Удары кулаками должны были показать охране, что пациент говорит серьезно. Показать, что пациент высвободился из смирительной рубашки и теперь может придушить Хестона голыми руками. Охранник, дежуривший у двери с другой стороны, схватился за рацию и передал сигнал тревоги тому, который стоял у пульта управления в конце коридора. Цепная реакция была запущена, тревога о захвате заложника дошла до центрального поста охраны. Ставки на хроников пришлось отложить и заняться делом. Те, что были ближе, бросились отпирать двери и спасать Хестона из лап вырвавшегося пациента.
Немезис утвердительно кивнул, словно его удовлетворил подобный тон и данный вопрос. Действительно, кто он к чертям такой, раз просто так зашел в камеру, освободил от смирительной рубашки француза и теперь стоит, прислонившись плечом к стене, крутит в руках сигарету и улыбается довольно, словно кот, напившийся от пуза сливок и сметаны. Забавное сравнение, надо будет его запомнить и применить еще где-то. Впрочем, несмотря на вопрос, ответа так и не последовало, мужчина перевел взгляд с табака, на сидевшего пока на кушетке молодого человека, во взгляде мелькнуло что-то недоброе, рот оскалился, когда парень встал и откашлялся, еще больше улыбка стала, когда он повторил свою просьбу о кашле. - Может, я скажу потом, кто я такой? Так сказать наведу интриги, м? – закусив кончик сигареты, мужчина вальяжно сделал пару шагов, крутанулся вокруг своей оси и плюхнулся на койку, расслабленно вытягивая ноги и закидывая руки за голову. Знаете? Ему здесь нравилось. Тихо, спокойно, никто не тревожит, и кормят наверняка даром, наверняка есть издевательства со стороны персонала и других пациентов, - ну просто не психиатрическая больница, а санаторий, рай и отличное место для отдыха. Если бы Холокост слышали о Джокере, он бы сказал, что понимает теперь этого клоуна и ту мотивацию, которая заставляет его возвращаться в «Аркам» снова и снова. Меж тем «пациент», все еще высвобождаясь от рубашки, которая теперь просто висела на руках и могла сама собой в любой момент свалиться на пол, как вещь никчемная, ненужная и лишь мешающая движению тела, подошел вплотную к двери и начал, что было сил, а сил видимо у него было немного, так как, не удовлетворившись одним разом, парень продолжал, стучать в дверь, подкрепляя действия словами. Снова и снова, снова и снова. Холокост протер виски. Еще немного и у него голова заболит и придется точно выходить из этой комнаты для увеселений в поисках аспирина или приятный музыки страха и паники рода человеческого. Мужчина показательно похлопал в ладоши подобному заявлению, адресованному охранникам. Наверняка, они отложили свои журналы, обеды или чем там они занимались, он не обратил внимания по дороге, ибо не счел это необходимым, и ринулись к двери камеры, передали по рации открыть ее, положили руки на оружие, какое бы оно и у них не было. – М, очень умно, очень, - довольным тоном процедил сквозь зубы Холокост. – Только тебе вот это, – он указал на горло, имея ввиду ошейник, - не помешает? Это ведь какое-то блокирующее устройство, верно? М, занятно, - он резко поднялся, подошел к парню со спины, провел пальцами по ошейнику. –Помочь? – не дожидаясь ответа того, запустил пальцы за оборудование и резко потянул на себя. По всем законам жанра, парень должен был бы поддаться за устройством, которое блокировало способности, так как сделано оно было весьма искусно и было весьма прочным, подобное скрепкой не вскроешь. Однако, вопреки любому здравому смыслу, металл в ладони «Хестона» деформировался, сжался, затем мужчина без особого труда сорвал ошейник с шеи Бомбиста, разламывая его на две части. Отходя в сторону, Немезис с явным интересом разглядел оборудование. – М, интересно. Очень интересно. Готов поклясться, что аналог есть, но это другая модель, иной механизм.., - аккуратно двумя пальцами он вынул из подкорки одну из электронных плат. – Забавно, я бы даже сказал. Пока Немезис был отвлечен изучением устройства, по другую сторону двери, двое охранников приготовились к тому, что им сейчас откроют дверь. Руки были на оружии, хотя каждый молился о том, чтобы применять его не пришлось. Подобные инциденты не были редкостью, но вот вырвется или нет пациент на волю – за это каждый дежурящий отвечал лично головой и своей жизнь, и в фигуральном, и в буквальном смысле слова. У всех уже стала притчей во языцех жестокость и строгость руководства комплекса. - О, подожди, - краем глаза заметив, как дверь чуть дрогнула, Холокост отбросил «игрушку» в сторону. – Небольшой фокус, - оскалился он, подходя к парню и на ходу меня облик на модель под названием «Хестон», с одной лишь разницей, на лице появились синяки, а из носа текла кровь. Взяв каплю на палец, попробовал на язык. Затем посмотрел на дверь и обреченно вздохнул. – Великий Апокалипсис, я студентку Ксавьера трахал быстрее…хотя она сопротивлялась, - усмехнулся, прежде чем снова развалиться на кушетке и жестом предоставить парнишке действовать самому. Мол, показывай, что ты хотел там сделать дальше.
- Отпирай быстрее! Быстрее! Крики не вводили секретные коды и не открывали двери нараспашку, пропуская охрану вперед. Крики не могли ничего сделать с тем, что Хестон оставался в палате один на один с психопатом, устроившим взрывы в прямом эфире. Крики были бессмысленны, но ничего с этим сделать охранники не могли. Пока одни были заняты тем, что открывали доступ для прохождения, другие дрожали в нетерпении. Помахивая электрическими дубинками, они готовы были ворваться внутрь и избить в кровь пациента, рискнувшего поднять руку на лечащего врача. В любой психушке с этим было строго. Врачи были неприкасаемыми как дипломаты доброй воли, но в Аркаме это доходило до крайностей. После нескольких прецедентов все охранники были осведомлены, что жизнь пациента не стоит и гроша, если они угрожают персоналу психушки. Ставки на болезнь мозга никто не делал. Диагнозы различной тяжести и сложности не давали права распускать руки и нападать на людей в белых халатах в стенах больницы. Француз снова услышал в голове пощелкивание. Так пощелкивает бомба с часовым механизмом. Размеренно, без сбоев и отставания от графика. Пощелкивание в голове принесло облегчение и во всем теле стала чувствоваться сила и энергия, которых французу недоставало. Он чувствовал себя растерянным, но теперь это чувство прошло и снова все прояснилось. Четкая цель и смысл жизни сосредоточились в размеренном пощелкивании. Рука потянулась к горлу - ошейника больше не было, он был свободен. Француз повернул голову и бросил взгляд на человека, который его освободил. Он снова преображался. Вместо высокого худощавого незнакомца был помятый с виду Хестон. Кровь сочилась у него из носа и весь он выглядел жалким, побитым - как раз таким, каким его себе представляли охранники, столпившиеся у дверей. Обычная скорость француза вернулась к нему. Он успевал двигаться, наблюдать и думать намного быстрее, чем текло время. Охрана возилась с замком слишком долго, но так было только для них - для француза и странного типа, пришедшего к нему. Для людей не прошло и минуты. Сурреш интересовался не только природой способностей. Мутации стали частью его жизни, но суть и выбор человека от этого не становились для него менее значимыми. Он спрашивал тех, с кем сталкивался - что для них означают новые возможности? Тест не на сообразительность, а на элементарную человечность. Француз не помнил, чтобы Суррешу на вопрос кто-то отвечал возвышенными идеями и планами спасти мир. Взгляд метался от двери к Хестону и обратно. Что-то в нем говорило, что лучше держаться от него подальше. Француз не хотел умирать и не хотел становиться рабом чьих-то прихотей, быть кому-то обязанным. Использовать свои силы и сбежать сейчас, значит пойти у него на поводу. Но способности использовать все равно придется - охрана не будет разбираться, что к чему. Двери откроются и они набросятся на пациента с дубинками. Одного удара будет достаточно, чтобы истощенный организм не смог сопротивляться рвущейся наружу энергии и выплеснул все накопившееся взрывом. Пощелкивание в голове не прекращалось. Время еще не пришло, чтобы разносить все к чертовой матери. - Вот он! Француз поднял руки, сдаваясь, но охрану это не волновало. Одного взгляда на Хестона было достаточно, чтобы они набросились на пациента. Один из них замахнулся битой, чтобы нанести удар, но двигался слишком медленно. Француз увернулся и крепко сжал руку охранника, выворачивая ее. Дубинка выпала, француз оттолкнул охранника к Хестону и выставил блок, предотвращая еще один удар. - Ошейник - у него нет ошейника! - Стой на месте и не шевелись, урод, пристрелю! Пока один из охранников целился в него из табельного оружия, француз не сопротивлялся и смотрел, как вперед вышли санитары. Они заломили ему руки, достали шприц с успокоительным и ввели в вену.
Спектакль, разыгранный им, был великолепен, тут и спорить не надо было. Без лишних слов, без лишних стонов, просто кровь, сочащаяся из носа, из раны на губе, выступившая уродливой гематомой на лице, - все это говорило куда больше, гораздо больше, чем многочисленные жалобы заложника или угрозы, захватившего его, психопата. Это суть человеческой психологии, верить не тому кто прав на самом деле, или не прав, как хотите, главное поверить тому, кто больше пострадал. Посудите сами, при крушении поезда по вине машиниста, вы не сразу будете винить машиниста, который погиб на месте, нет, должно будет пройти время и потому вы будете выдвигать массу теорий, массу причин произошедшей катастрофы, кои не могли быть решающим фактором на самом деле. Уменьшите масштабы и вернитесь на нашу землю грешную, всегда будет в выигрыше, всегда будет прав и всегда будет жертвой тот, кто изранен, кто якобы морально истощен, кто покалечен, меж тем, как это часто бывает, на самом деле, он и есть причина всех бедствий, он и есть тот самый провокатор, что позволил данному свершиться, либо в силу своей глупости, либо слабости, либо того и другого вместе взятых. И совсем не удивительно, что стоило двери открыться – наконец-то, открыться! – как охранники и медперсонал, подоспевший с изрядной порцией успокоительного в руках, тут же обратили внимание на Хестона, лежащего без сил на кушетке, побитого, помятого, несчастного врача, который и осмелился лишь, наверное, поинтересовать о самочувствии пациента. Нет, он ни в чем не виноват. Конечно, это просто проявление безумства пациента – нападение на человека, который хочет ему помочь всей душой и сердцем. Вы только послушайте. Это даже звучит смешно, но вы скорее поверите в эту ложь, нежели примите правда и, уж тем более, предположите, что все данное инсценировано. Что вместо несчастного врача-жертвы на самом деле вы видите лишь его образ, а настоящий Хестон давно летает в стратосфере кучкой праха, оставшегося после сытного, скажем так, обеда человека, или нет – чудовища, поглотившего его. Минута разыгрывания из себя жертвы, а затем – мужчина просто с интересом пронаблюдал за воцарившейся суматохой. В воздухе уже витал отчетливый запах адреналина, впрыснутого в кровь людей железами во время, дабы оставить угрозу телу и жизни. Чудесная вещь природа, все то она предугадала, все то она предусмотрела, единственный минус этой безликой и невидимой силы был в том, что люди не умели пользоваться ее дарами, растрачивали на пустые и ненужные вещи и развлечения, просто забывали, просто разрушали себя и все вокруг себя. Охранник замахнулся дубинкой на пациента, но был слишком медлен для мутанта, наконец, освобожденного от сковывающего все силы ошейника. Крепкая, сделанная специально, чтобы причинять как можно больше боли, дубинка упала на пол. Хороший режиссер, снимая фильм об этом, наверняка, сделал бы замедленный видеоряд, дабы показать весь драматизм событий, дабы предоставить зрителю догадаться самому, какая судьба ожидает персонал Аркама, подоспевшего «коллеги» на помощь. Охранник был бесцеремонно оттолкнут в сторону лже-Хестона. Исполнитель и блюститель порядка был шокирован, но не сбит с толку совсем. В конце концов, это была его работа и глупо считать, что сопротивление какого-то уголовника должно выбивать всех и вся его охраняющих из колеи. Чушь собачья! Его учили, затем приняли на работу, исправно и неплохо платили, да и ко всему прочему, Аркам был не тем местом, куда в санитары или охрану берут первых попавшихся выпускников полицейской академии, которым осталось два дня до пенсии. Нервы были более чем стальные, тем паче учитывая контингент работы лечебного и тюремного заведения и их клиентов. Быстро сориентировавшись охранник попытался встать на ноги, быть может он хотел поднять дубинку, попытаться ударить пациента со спины или помочь своим сослуживцам, как бы то ни было, несмотря на всю репутацию и биографии, карма у него была именно того самого выпускника выше обозначенного. Сзади человека почувствовал как кто-то схватил его за плечи и не отпускал. Так как никого кроме Хестона в палате больше не оставалось, следовательно это был он. Первое, что пришло на ум человеку – врач был в шоке и напуган, возможно охвачен паникой. Охранник попытался вырваться, но с таким же успехом можно было пытаться перепилить себе ногу, попавшую в медвежий капкан, ложкой. Ноль эффекта. - Чарльстон, отпусти, этот ублюдок… Он будто затылком почувствовал что-то неладное. Горячие дыхание окатило шею охранника, после чего на ней сомкнулись пальцы левой руки Хестона. Краем глаза охранник заметил, что не видит больше ни следа крови на лице заложника. - Дай мальчику порезвиться, не мешай веселью, - раздалось у самого его уха. Охранник почувствовал как кожу на шеи что-то обожгло и продолжало прожигать, вплоть до сухожилий, костей, гортани. Следующий жар он уже почувствовал внутри. Едва осознавая, что происходит, охранник опустил взгляд, чтобы посмотрел на человеческую руку, выступающую из его живота и проворачивающуюся в стороны. Боли не было, но было чувство, будто все тело сосредоточенно только в руках Хестона. А был ли это Хестон? Осознание слишком поздно начало приходить в его разум, мысли которого бились в лихорадке. Он готов был поклясться, что буквально чувствует, как молекула за молекулой его внутренностей, оседают, истощаются, испаряются, словно в никуда. Впервые за всю жизнь, взгляд полный страха метнулся к двери, изо рта хотел вырваться крик, но ничего кроме тихого хрипа не раздалось. Меж тем как охранники скрутили и заломили руки парня за его спиной, а врачи вкалывали сильное успокоительное в вену, мир охранника, сжатого в руках лже-Хестона блек и исчезал, тело начинало проходить процесс, сродни быстрого умирания, однако с той лишь разницей, что изнутри оно начинало тлеть еще быстрее, выбрасывая в атмосферу гадкий запах горелого и гниения вперемешку. Холокост вышел из палаты, как раз когда последняя капля успокоительно в шприце вошла в организм пациента. Облик его представлял странное зрелище, уже не Хестон, но и на половине пути к преображению в облик человека, его лицо представляло собой маску черепа, меж тем как в глазах не читалось ничего кроме пугающей черноты. От рук, покрытых кровью, шел дым. Холокост обвел взглядом присутствующих, посмотрел на парня. Едва опомнившись, охранники выпустили из рук задержанного, метнулись к незнакомцу, а тот просто протянул руку и сжал ее на горле парня, отрывая того от пола. Сам он будто прибавил в росте, а вместо кожи и костюма казалось вырисовываются очертания странного материала брони. Глубоким, проникающим в самое нутро голосом, он произнес: - «Малыш»* готов произвести фурор, - казалось вся ситуация его забавляет, однако в планах самого Немезиса не было больше причин здесь задерживаться, лишь на мгновение, чтобы лицезреть ту мощь, сосредоточие которой он сжимал в руке. Мощь и силу собранные в одном человеке, в производном от него.
* - название первой атомной, сброшенной на Хиросиму
Bombist
Сообщений: 17686
Репутация:
127
Фото:
Отправлено: 02.11.11 17:24. Заголовок: - Сука, ты заплатишь..
- Сука, ты заплатишь за это! Охранники не могут испытывать радости, когда кто-то из заключенных пытается ногами самостоятельно переступить порог отведенной им камеры. Именно заключенные, без поправок на шизофрению и другие психозы, приписанные психопату докторами с кучей дипломов. Охранникам не нужно заканчивать университеты и слушать монотонные лекции, чтобы уметь отделять одних от других. Тех, кому действительно нужна помощь специалистов, чтобы слегка подкрутить вылезшие из механизма винтики в нужном месте и мысли направить в нужное русло. Другое отношение было к тем, кто своей ненормальностью начинал загаживать жизнь нормальных. Над такими только доктора будут кружить коршунами, чтобы собрать больше материалов и больше психозов для своих высокоинтеллектуальных научных работ, но не охранники. Охранники точно знают, что нужно делать с теми, кто прикрывает свои задницы от электрического стула дурдомом. - Заламывай руки.. руки заламывай ему! - Не уйдешь теперь, гнида! - Вколол? .. Держи бля крепче! - Он брыкается! - Они бля всегда брыкаются! Ничего, сейчас затихнет. Лошадиная доза и не таких валила. Колено одного из охранников упирается между лопаток француза. Надавливая, он прижимает француза к полу сильнее, пока второй помогает ему удерживать руки. Возможностей для маневров не остается, силы выходят не равными, если не использовать ген Х и не примешивать к этой схватке немного радиации для повышения тонуса. Попытки самоконтроля француза приводили к тому, что он вдвойне проигрывал по всем фронтам и его лицо прижималось к холодному полу, пробуя его на вкус и пытаясь хотя бы вздохнуть от нехватки кислорода. Продолжая сопротивляться и рвущейся наружу разрушительной силе, и охране, француз пошевелил голову и повернул ее так, чтобы быть припечатанным к полу щекой. - Мутация.. , - с трудом выдавливая из зажатых легких слова, сказал француз, - не поможет.. блокировать ...мать вашу.. - Закрой пасть! Ты ему точно все вколол? - Все, до капли. Кончай с ним возиться, надо обратно в камеру тащить и запереть там к чертям собачьим пока не разберемся. А там, глядишь, уже наша смена закончится. - Легко сказать бля - тащи в камеру! Пошевельнусь и он выскользнет как уж какой-нибудь. Нутром чую, дай слабину и он вырвется и тогда будь здоров! Рука охранника опустилась к затылку француза и пальцы вцепились в волосы. Припечатывая лицо зажатого в тисках француза к полу, охранник сам уже походил на свихнувшегося уебка, которому только и нужно, что пустить кому-нибудь кровь из носа. Французу надо было вырываться и бежать к черту, чтобы не рвануть как бомба с часовым механизмом. Он мог спорить на что угодно, что таймер в его башке поставлен не на сегодняшнее число и не на это время, и потому сдержать взрыв внутри себя было не просто делом принципа. Мысль о том, что ядерное спасение человечества начнется раньше запланированного, приводила француза в благоговейным трепет и доводило до религиозного ужаса. Глаза француза стали черными как бездна. Широко раскрыв рот он выпустил пар, вырывающийся из его нутра. Давление со стороны охраны пропало. Не чувствовалось ни упирающееся между лопаток колено, ни пальцы, вырывающие волосы с головы. Француз не видел, что они отвлеклись на преобразившегося Хестона. У него изо рта при дыхании продолжал вырываться пар. Мозг подавал сигналы в конечности, чтобы подняться с расплывающегося пола и сбежать, пока есть время, но ни один мускул не шевельнулся. Ни один мускул не шевельнулся даже тогда, когда француз воспарил над полом каким-то немыслимым образом. - Я.. не могу..больше..сдерживаться. Преобразившийся Хестон был слишком силен даже для сверхчеловека. Краем сознания француз уловил вопли охраны. Самоконтроль не срабатывал и теперь вокруг него температура начала возрастать. Давление росло, что-то под кожей начало светиться. Это свечение - его можно назвать энергией. Преобразившемуся Хестону было на все наплевать. Он был слишком силен даже для сверхчеловека и не боялся быть испепеленным этой самой энергией или быть подверженным радиации. - Нужно ... уходить.. сейчас.. - голос как из ядерного реактора. Никто не хочет услышать что-то голосом, которым мог бы говорить ядерный реактор.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 19
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме